Тезисы на тему отцы и дети егэ. Ф.М. Достоевский “Преступление и наказание”. Устойчивые выражения и словоупотребление
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Д.И. Фонвизин «Недоросль»
Л.Н. Толстой «Война и мир»
Ф.М. Достоевский «Преступление и наказание»
А.Н. Островский «Гроза»
В.К. Железников «Чучело»
А.В. Вампилов «Старший сын»
А.С. Пушкин «Капитанская дочка», «Станционный смотритель», «Евгений Онегин»
Н.В. Гоголь «Тарас Бульба», «Мёртвые души»
И.С. Тургенев «Отцы и дети»
И.А. Гончаров «Обломов»
К.Г. Паустовский «Телеграмма»
С.А. Есенин «Письмо матери»
М.А. Шолохов «Тихий Дон», «Судьба человека», «Родинка»
В.Г. Распутин «Уроки французского»
А.И. Куприн «Сказка»
А.Р. Беляев «Человек-амфибия»
А.С. Грин «Алые паруса»
А.А. Ахматова «Реквием»
Тезисы по направлению «Отцы и дети»
Непонимание между поколениями возникает из-за разницы мировоззрений.
Советы родителей очень много значат для детей.
По отношению человека к родителям можно судить о его нравственных качествах.
Не заботиться о своих родителях – значит предать их.
Не всегда родители несут добро своим детям.
Многие готовы пожертвовать самым дорогим ради того, чтобы их дети были счастливы.
Правильные отношения между детьми и родителями строятся на любви, заботе, поддержке.
Иногда по-настоящему близким человеком становится не тот, кто родил, а тот, кто воспитал.
Итоговое сочинение –2018
Тематическое направление
« ОТЦЫ И ДЕТИ »
Данное направление обращено к вечной проблеме человеческого бытия, связанной с неизбежностью смены поколений, гармоничными и дисгармоничными взаимоотношениями «отцов» и «детей».
Эта тема затронута во многих произведениях литературы, где рассматриваются различные типы взаимодействия между представителями разных поколений и выявляются причины противоборства между ними, а также пути их духовного сближения.
Возможные темы по направлению
«Отцы и дети»
1. Почему проблему «отцов и детей» называют «вечной»?
2. В чем причины конфликта отцов и детей?
3. Возможна ли гармония в отношениях отцов и детей?
4.Какими бывают взаимоотношения отцов и детей?
5. На чем строятся взаимоотношения в семье? 6. Какова роль матери в жизни ребенка?
7. Согласны ли Вы со словами В.О. Ключевского «Привычки отцов, и дурные и хорошие, превращаются в пороки детей»?
8. Какова роль отца в жизни ребенка?
9. Может ли кто-нибудь заменить родителей? 10. Согласны ли Вы, что детям присущ «дух протеста» больше, чем их родителям?
11. Каковы последствия гиперопеки?
12. Какое влияние родители оказывают на становление личности ребенка?
13. Могут ли дети повлиять на родителей?
14. Почему важно проявлять уважение к старшему поколению?
15. Как вы понимаете словосочетание «преемственность поколений»?
16. Как Вы понимаете слова Гюго: «Начала, заложенные в детстве человека, похожи на вырезанные на коре молодого дерева буквы, растущие вместе с ним, составляющие неотъемлемую часть его»?
17. Согласны ли вы с тем, что «яблоко от яблони недалеко падает»?
18. Что такое «духовное сиротство»?
19. К чему приводит отсутствие любви в семье?
20. В чем заключается многозначность словосочетания «отцы и дети»?
21. Что значит быть «отцами и детьми» в науке и искусстве?
22. Как вы понимаете словосочетание «поколение гугл»?
23. Важен ли спор поколений в «науке», искусстве?
24. Как спор поколений воздействует на прогресс?
25. Возможно ли полноценное развитие личности без наставника, учителя?
26. Как связано словосочетание «отцы и дети» с понятиями «опыт» и «неопытность»?
27. К чему может привести конфликт поколений?
28. Чем опасно отсутствие преемственности поколений?
29. Как отца и детям найти компромисс?
30. Чем «отеческая любовь» отличается от «материнской»?
31. Чем опасна «инфантильность» взрослых?
32. Кого называют «сынами Отечества»?
33. Как вы понимаете словосочетание «блудный сын»?
34. Согласны ли Вы со словами Сервантеса «Заслуги отца на сына не распространяются»? 35. Как вы понимаете выражение «чужих детей не бывает»?
36. Раскройте смысл пословицы: «Дети больше походят на свое время, чем на своих родителей».
37. Как вы понимаете мысль Шиллера: «Родители меньше всего прощают своим детям те пороки, которые они сами им привили»?
38. Раскройте смысл высказывания В.А. Сухомлинского: «Годы детства - это прежде всего воспитание сердца».
39. С какими сложностями сталкиваются родители в воспитании подрастающего поколения?
40. Как вы понимаете высказывание «дурной пример заразителен»?
41. Согласны ли вы с высказыванием: « Ребенок нуждается в вашей любви больше всего именно тогда, когда он меньше всего ее заслуживает»?
Цитаты:
Родители меньше всего прощают своим детям те пороки, которые они сами им привили.
Фридрих Шиллер
Все отцы хотят, чтобы их дети осуществили то, что не удалось им самим.
Иоганн Гёте
Не надобно другого образца, когда в глазах пример отца.
А. С. Грибоедов
Неблагодарный сын хуже чужого: это преступник, ибо сын не имеет права быть равнодушным к матери.
Ги де Мопассан
Характер ребенка - это слепок с характера родителей, он развивается в ответ на их характер.
Эрих Фромм
Эгоизм семейный жесточе эгоизма личного.
| Л.Н. Толстой |
Любовь и уважение к родителям без всякого сомнения есть чувство святое.
В. Г. Белинский
СМЫСЛ ЗАГЛАВИЯ РОМАНА И. С. ТУРГЕНЕВА «ОТЦЫ И ДЕТИ»
1.Вступление.
Заглавия литературных произведений.
2. Основная часть.
2.1 Два поколения героев романа И. С. Тургенева «Отцы и дети».
2.2 Особенности конфликта романа.
2.3. «Отцы» В романе.
2.4 Евгений Базаров.
2.5 Конфликт идей и семейная драма.
3. Заключение.
Преемственность поколений. Со времён древней трагедии мы уже знаем, что настоящие столкновения — те, в которых обе стороны до известной степени правы.
Тургенев
Писатели по-разному озаглавливают свои литературные произведения, вынося в название имя главного героя или идею книги. Так, по имени героя названы романы «Обломов» И. А. Гончарова, «Рудин» И. С. Тургенева, роман в стихах «Евгений Онегин: А. С. Пушкина. Иногда автор выносит в заглавие фразу, отражающую идею произведения. Это может быть пословица (Островский «Не в свои сани не садись», «Не так живи, как хочется»), риторический вопрос (Чернышевский « Что делать?»), емкое слово или выражение, содержащее характеристику героя (Островский «Бесприданница», Лермонтов «Герой нашего времени»}.
Название романа Тургенева «Отцы и дети» передаёт идею произведения. В нём заключен основной конфликт произведения, который имеет две составляющие — семейную и идейную. Писатель делит героев романа на две группы: «отцы», старшее поколение, живущее идеалами прошлого, и «дети», молодёжь, устремлённая в будущее. Эти две группы героев и противопоставлены друг другу. «Отцы» в романе — братья Кирсановы: Николай Петрович и Павел Петрович. Мягкий и добродушный Николай Петрович безмятежно живёт в деревне, наслаждаясь тихим семейным счастьем. Он любит поэзию и играет на виолончели, что в глазах Евгения Базарова, друга его сына, выглядит смешно. Однако Николай Петрович мил и симпатичен, а его сын Аркадий, находящийся под влиянием друга, всё же не разделяет насмешек Базарова и очень рад возвращению домой. Павел Петрович совсем не похож на брата. Этот бывший светский лев, военный, блиставший на балах, теперь живёт с братом в деревне, вспоминая прошлое. Но он по-прежнему щёголь и франт. Даже живя в деревне, Павел Петрович выглядит изящно, одет со вкусом. Молодое поколение, «дети», представлены в романе, в первую очередь, Евгением Базаровым, приехавшим вместе с другом Аркадием в деревню. Базаров — нигилист по убеждениям. Он верит только в то, что полезно, отрицая всё остальное, в том числе поэзию, искусство, любовь, веру. «Рафаэль гроша медного не стоит», — говорит Базаров. Он презирает современную аристократию, которая только бросает слова на ветер.
Наиболее ярко идейный конфликт проявляется в спорах Павла Петровича с Базаровым. Нигилизм, бывший тогда в моде в России, сталкивается с традиционным мировосприятием. Современная Тургеневу критика увидела в этих спорах столкновение либералов (братья Кирсановы) и революционеров-демократов (Базаров). И хотя в этих словесных дебатах победа приписывалась Базарову, его превосходство спорно. Павел Петрович тоже прав, обращаясь к ценностям, выработанным поколениями людей. Внимательный читатель заметит, что и спорщики очень похожи. Они яростно защищают
свою точку зрения, оперируют одинаковыми фразами. Оба горды, самоуверенны, высокомерны.
Семейная драма оказывается намного глубже и важнее, чем конфликт идей. Она заключается в вечном противостоянии двух поколений — «отцов» И «детей». Старшие всегда более опытны и осторожны. Они живут идеалами своей молодости, пытаясь при вить их юному поколению. Поэтому Павел Петрович так настойчиво защищает свои принципы. А «дети», молодежь, всегда стремится к новому, прогрессивному, осуждая косность « отцов». К счастью, противостояние «отцов» И «детей» временно. И Тургенев не разделяет их, а соединяет союзом «и» в заглавии произведения. Именно престарелые родители позаботились об умирающем Базарове. Аркадий женился и переехал жить в деревню, подобно отцу. Сам Базаров оказался не таким жестокосердным и бездушным, испытав чувство любви. « Дети» неизбежно следуют за « отцами», повторяя путь своих родителей.
Вспоминая древнегреческие мифы, образно изложенные Гесиодом в «Космогонии» , мы поражаемся тому, как остро человек того времени понимал всю сложность взаимосвязей, возникающими между «отцами» и «детьми».
Само сотворение мира в мифологии греков происходит в ходе смертельной схватки отца и сына. Уран, ненавидевший и боявшийся своих детей оказывается оскоплён младшим сыном Кроносом. Предводитель же титанов, низвергается своим отпрыском Зевсом-громовержцем. пожирающий всех своих потомков, чтобы избежать предсказанного ему поражения от рук одного из своих потомков.
Отпечаток этой вражды, расзрастающейся до вседенских масштабов, можно найти в культуре многих народов.
Проблема взаимоотношения отцов и детей разрабатывалась в мировой литературе с древних времён.
В отечественной литературе классическим является роман Ивана Сергеевича Тургенева «Отцы и дети», где семейный конфликт разрастается в общественный конфликт.
В творчестве Гоголя центральным произведением для нашей темы явится, конечно, “Тарас Бульба”. Связь с Лермонтовым здесь почти не ощутима, хотя сам конфликт отца и сына, доведенный до убийства, чрезвычайно близок автору “Сашки”. Гоголевский пафос окажется совсем не родственен Лермонтову.
Да, упоительно счастье отца, видящего в сыне достойного козака, отец не соперник для сына и не враг, он даже от того именно и счастлив, что сын “ей-ей, будет добрый полковник, да еще такой, что и батька за пояс заткнет”, доблесть и слава сыновей для Бульбы – его собственная слава и доблесть. Собственно ради этой доблести и затевает он, поначалу даже весьма коварно и вероломно, военный поход. Идеал отца, по Гоголю, видится образцом доблести, в этом право и руководить детьми, и испытывать их характеры. Другое дело, будет ли Тарас идеальным отцом?
Для Гоголя любовь отца и сына безусловна, но вместе с тем не столь суверенна, чтобы снять все духовные, нравственные критерии: Остап не на шутку задет насмешками отца и грозит его поколотить: “Да хоть и батька. За обиду не посмотрю и не уважу никого. – Добре, сынку! Вот так колоти всякого, как меня тузил”.
что отец – теперь не отец мне, брат – не брат, товарищ – не товарищ, и что я с ними буду биться со всеми”. Такого восстания против отца мгновенное отвращение к отцу приводит к смертному поединку. Было бы наивным видеть здесь только безволие Андрия или его чрезмерное женолюбие.
На наш взгляд, Гоголь не видит в своем герое полноты отцовства: это необычайно колоритная, волевая личность. Да, он желает только блага детям, но само благо ему видится столь узко, что это не может удовлетворить сколько-нибудь более развитого духовно или более требовательного к жизни героя. И именно таким будет представлен Андрий.
Поэтому козак Тарас – в высшей степени отец, но отец несовершенный, не благой, о чем будет рассуждать Гоголь уже на страницах “Мертвых душ”. Это отец, сковывающий своего сына уподоблением себе: сын должен быть развитием того же характера, типа личности, что и отец: более доблестным, но – именно таким, как отец. Не в этом ли причина крушения Тараса Бульбы?
В предательстве Андрия, которое ничуть не подлежит оправданию, а только пониманию, отражена неудовлетворенность грубой эстетикой Сечи, в более широком смысле – таким уродливым обликом, который приняло христианство у козаков.
Повесть Гоголя отражает удивительно ярко идеал единства отца и сына. Отличие в том, что эти отношения не суверенны: нравственный закон стоит выше, а для Тараса Бульбы это только товарищество. Нарушивший этот нравственный закон нарушил все связи. Поэтому для Тараса Андрий – более не сын, он – сын чорта: Трагичность гоголевских героев – в их обоюдной неправоте, но нарушение сыновней верности столь тяжкое преступление, что Андрий будет совершенно надломлен, беспомощен при встрече с отцом на поле боя.
Остап во всем согласен с отцом, это его повторение. Особенно важно и участие Остапа в сцене убийства Андрия. Остап, видя убитого брата, не осуждает отца, но чувствует жалость и предлагает “честно предать его земле”, на что отец скажет: “Погребут его и без нас”. Подобное ожесточение едва ли оправдано с авторской позиции, ведь, точно за свою жестокость, Бульба будет тут же наказан самой страшной для него мерой: он теряет Остапа. Сразу после убийства Андрия козаки разбиты, как говорится у Гоголя, “свежей силой” поляков: сила Тараса побеждена другой силой. Именно Остап, ничем не опороченный в глазах товарищества, будет словно искупляющей жертвой за отцовскую жестокость.
Наконец, к нашей теме непосредственно относится и Чичиков. Гоголь ведь наделил этого рыцаря копейки каким-то неодолимым желанием иметь семью и потомков. Гоголь иронизирует над этим, скорее всего в духе позиции Муразова: несовершенный отец может быть трагичен, как Бульба, но и смешон, как Хлобуев или Чичиков. “Пропал бы как волдырь на воде без всякого следа, не оставивши потомков, не доставивши будущим детям ни состояния, ни честного имени,” – думает Чичиков, счастливо избежав побоев у Ноздрева. Схожая мысль является при любой неприятности, что добавляет комизма: простудившись, “он решился посидеть денька три в комнате, чтобы не прекратилась, Боже сохрани, как-нибудь жизнь без потомков”. “Герой наш очень заботился о своих потомках”: заметим, о несуществующих потомках, оттого так и ироничен Гоголь. Чичиков все превращает в фикции, смешивает ложь и истину, высокое и низкое, живое и мертвое. Пока его потомки – такая же фикция, как и покупка мертвых душ.
Чичиковым движет мысль о том, что он словно взял на себя ответственность и принял страдания еще в своем детстве, его же дети не должны повторить чичиковщину и упрекнуть его как отца: “Вот отец скотина не оставил нам никакого состояния!”. Отец Чичикова показан в первом томе человеком болезненным, злым и ущемленным, к такому бы по справедливости можно отнести реплику Муразова. Единственный завет беречь копейку – и тот отец не смог сам исполнить, а только передал сыну как самое ценное. Во втором томе Чичиков еще более неприглядно оценит отца: “Отец мне твердил нравоучения, бил, заставлял переписывать с нравственных правил… а сам развратил сиротку, которой был опекуном”. Возможно, это и ложь, клевета на отца, но в любом случае память об отце у Чичикова самая мрачная, и он точно несет на себе это родовое проклятие, стараясь не повторить отца, стать иным отцом.
И мы вновь видим, что идиллия в теме отцов и детей, внешне столь естественная и желанная, так и не воссоздана в литературе. Отцы и дети – одна из самых трагических тем русской классики.
Писателем, который в 19 столетии обратится к “Домострою” станетА.Н.Островский, его герой воскликнет: “Вот книга-то! Вся жизнь как на ладони” (пьеса “Комик 17-го столетия”).
В центре двух произведений Островского , обычно изучаемых в школе, – “Грозе” – тема семейная. По-своему символично в этих пьесах уже и то, что главами семей изображены женщины, Кабанова и Огудалова. Патриархальное начало разрушено уже в этом.
Можно заметить, что в литературе второй половины 19 века ощутимо движение и к обретению идеального единства отцов и детей: самодурство исчерпало конфликтное состояние темы, и пафос “Бесприданницы” отразил общую тоску по утерянному духовному опыту.Тематическому восстановлению единства отцов и детей служит роман И.С.Тургенева , давший имя нашей теме. “Отцы и дети”, появившиеся спустя пару лет после “Грозы” Островского, дают долгожданный позитивный поворот.
Главный тому показатель – исчезла смертная напряженность и даже серьезность в противоречиях отцов и детей. Здесь нет идиллии и нет образцовых характеров, на что претендовали герои “Тараса Бульбы”.
Взаимность, понимание и поддержка, равноправие и верность – это то, что делает связь отцов и детей благородной и привлекательной.
Сделаем одно важное отступление. Прежде мы рассматривали вражду отцов и детей как нечто неизбежное, заложенное в крови человека. Это напряжение – как бы от природы вещей, таков status quo, и нечего доискиваться до причин . Взаимные претензии возникают из самого положения, что, скажем, пушкинский Барон – отец, а Альбер – сын, иначе нет почвы для их столкновения. У Тургенева, наоборот, status quo предполагает не конфликтность, а большую долю взаимного понимания и даже прощения, конфликт если и происходит, то не от внутренней неизбежности, а от веяний извне семьи, от духа времени. Так, та же Одинцова, вполне свободная от духа времени, будет лишена всякой конфликтности в отношении своего отца и старших вообще (наоборот, сочтет нужным пригласить в свой дом вздорную старуху-тетку: генная память – залог всякого порядка). Конфликт отцов и детей, таким образом, по Тургеневу, есть конфликт социальный, а не бытийный, метафизический. Чем более герой не свободен от злобы дня, тем скорее он вовлечен в конфликт поколений и даже развязывает конфликты отцов и детей. Такой Евгений Базаров, этот герой своего времени.
Базаров – редкий гость у своих родителей (три года с ними не виделся), и вот его встречают с трепетом и страхом, мать величает Енюшеньку “батюшкой”, не знает как угодить сыну, отец скрывает свои взгляды и пристрастия, спорол с сюртука орденскую ленточку (символический жест самоуничижения), утаивает, что заказал молебен по случаю приезда сына – словом, всячески подавляет в себе личность, показно уподобляясь нигилистам. Унижения отца Базаров воспринимает как должное, в Василии Ивановиче же счастье видеть сына сильнее чувства обиды, которое изредка выходит наружу: “- Да полно тебе Лазаря петь,- перебил отца Базаров. – Лазаря петь! – повторил Василий Иванович. – Ты, Евгений, не думай…”; “- А в Радемахера еще верят в *** губернии? – спросил Базаров. – В губернии… Конечно, вам, господа, лучше знать, где ж нам за вами угоняться” (13, 281-282). Базаров затравил отца настолько, что в следующий его приезд В.И. смиренно обещает вообще не показываться ему на глаза (Базаров напоминает здесь Савела Дикого): “Физиономию мою забудешь, вот как я тебе мешать буду” (13, 351). Базаров все равно останется недоволен: “Что ты все около меня словно на цыпочках ходишь? Эта манера еще хуже прежней” (13, 352). Иронией и презрением отвечает Базаров на все ухаживания: “Они вот, мои родители то есть, не беспокоятся о собственном ничтожестве, оно им не смердит, а я… я чувствую только скуку да злость” (13, 292).
В отношениях отца и сына, по Базарову, нет никакой гармонии , и если привычным выглядит доминирование отца, то здесь все перевернуто: сын приобрел над отцом какую-то неестественную власть. Интересен вопрос Аркадия: “Скажи, тебя в детстве не притесняли?” (291): за ним, видимо, скрывается удивление картиной, где сын во всем подавляет своего отца: нет ли здесь своего рода мести за прошлые притеснения? Нет, это не месть, а только следование принципу Базарова: “Настоящий человек тот, которого надобно слушаться” (293), что будет полностью воплощено им только в отношении отца и матери. Жалкое самовозвеличивание: ср. рядолм с Одинцовой Базаров “смирненьким стал” (246).
Подобную же этику хочет навязать Базаров и Аркадию в отношении его отца и всей его родословной. Посыпались приговоры: дед Аркадия – дубина порядочная (282), дядя – архаическое явление, идиот (295), отец – отставной человек, его песенка спета (209). Совершенная нелепость: по роману, скорее уже спета песенка нигилиста, которому суждено совсем недолго маячить на свете. Николаю Кирсанову открыта еще долгая отцовская стезя.
Аркадий же Кирсанов как что-то само собой разумеющееся произнесет: “Сын отцу не судья, и в особенности я, и в особенности такому отцу, который, как ты, никогда и ни в чем не стеснял моей свободы” (13, 184). Хотя вновь можно представить множество упреков отцу, на что провоцирует Аркадия Базаров, тот, будучи вроде бы во всем под влиянием своего друга, тем не менее ни в чем не винит отца. Так, о Феничке и втором сыне Николая Кирсанова Базаров скажет Аркадию: “Видно, лишний наследничек нам не по нутру” (13, 206), но этого не видно совсем и Аркадий после первой же встречи с наследничком будет в совершенном восторге: “Мы познакомились, отец! Как же ты не сказал мне, что у меня есть брат? Я бы уже вчера расцеловал его, как я сейчас расцеловал его” (13, 185). Но и позже Базаров будет упорно вбивать клин между Кирсановыми на почве наследства: в разговоре с Одинцовой он уверяет, что Аркадий – единственный наследник отцовского состояния, Митя упорно им игнорируется (“Состояние у Кирсанова изрядное, он один сын у отца”, 13, 347).
Так что сам собой конфликт отцов и детей никак не разгорается: даже соглашаясь с Базаровым, Аркадий ничуть не чувствует вражды или презрения к отцу . Он именно диалогичен, в отношении к старшим – особенно, стремится понять и оправдать ближнего, а не осудить. Нигилизма в нем от начала недостает. Пожалуй, именно на почве отношения к отцам начинает рушиться дружба двух псевдо-единомышленников. Базаров претендует на роль вождя, будучи атеистом мог бы на свой лад повторить евангельские слова: “Если кто приходит ко мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником” (Лк., 14, 26; не будем здесь комментировать смысл этого изречения с христианских позиций). Базаров далеко не Христос, а его нигилизм обнаружит все свое ничтожество именно в простых, житейских отношениях.
Не вдаваясь в общеизвестные споры Базарова с отцами, отметим, что, несмотря на кажущуюся его силу и даже победы, он проигрывает в главном: собственно вся его воинственность – ради того, чтобы Аркадий отказался от отцов и шел слепо за этим новым духовным отцом нигилизма. Но в конце романа Аркадий показан истинным сыном Николая Петровича, наследует и развивает его дело, ферму, живет общим домом в глубоком согласии с семьей отца. Символично: сын Аркадия назван Николаем в честь деда. Символична и исходная точка сближения отцов и детей – покровительство Христа, что показано в сцене одновременного церковного венчания Аркадия и Кати, Николая Петровича и Фенички.
Смерть Базарова, принятая им столь стойко, тем не менее подчеркивает духовное крушение героя. Перед смертью он обращен к Одинцовой (“Это по-царски… цари тоже посещают умирающих”, 364), но одни из последних его слов – об отце и матери: “Не разуверяйте старика. И мать приласкайте. Ведь таких людей, как они, в вашем большом свете днем с огнем не сыскать” (364). Хотя, конечно, большой свет тут совершенно ни при чем. Смерть Базарова, как ни странно, сближает его с Аркадием: оба героя возвращены в лоно дома и окружены близкими. Супруги, затем отцы и дети – это единственно подлинное человеческое окружение для тургеневских героев. Судьба возвращает Базарова в родительский дом, но бессемейность и бездетность героя
Тургенев возвращает тему отцов и детей в традиционное, гармоническое русло. Когда мы говорим о традиционном решении, имеется в виду содержание идеала в отношении отцов и детей. Этот идеал действительно остается традиционно неизменным, даже там, где событийно, сугубо тематически господствует линия Урана.
Тургенев отказался от более привлекательной, но ложной конфликтности в этой теме и показал преодоление конфликтов, чт
к обретению простоты и естественности ведет тернистый путь жизненного опыта, требующий и духовного напряжения, и полноты жизненных впечатлений. Удел Базаровых – конфликтовать с отцами и уйти из жизни, не оставив следа. Тургенев отдает должное и обретшим истину, и искренне заблуждающимся, презирая лишь всяческую профанацию жизни, кривляние Кукшиных и Ситниковых, омертвение Павла Кирсанова, которые показаны вообще вне темы отцовства
Здесь есть своя доля суверенности, обособленности этих отношений по сравнению с остальными связями человека в мире. Но это не замкнутость и неподсудность. Эти отношения скорее явятся синтезом, моделью отношений человека к миру. Здесь наиболее конкретно и жизненно воплощается христианская мораль, заповеди возлюби, не убий, относись к ближнему как к самому себе, не укради и другие в первую очередь проверяются в теме отцов и детей. Это требует и признания свободы личности, отцовский авторитет требуется подтверждать, а не навязывать. С другой стороны, возрастает и ощущение фамильной, генетической памяти, породы, как будет сказано толстовским героем. Порода не обременяет героя и выражает, как и нация, множественность подходов к поискам истины
Так, у И.А.Гончарова оправдание Обломова будет идти от финала романа – от его отцовства. Каким бы ни воспитал его сына Штольц после смерти главного героя, это будет обломовское продолжение, поскольку такова, по Гончарову, логика отцовства: сын продолжает своего отца, и это будет видно как в Обломове, так и в Штольце, и даже в Тарантьеве. Коснемся для примера этого последнего героя: “отец его, провинциальный подьячий старого времени, передал было и сыну в наследство искусство и опытность хождения по чужим делам”; с детства Тарантьев присутствовал на всех пирушках отца, вслушивался в отцовские рассказы, сам стал его повторением, цитирует отцовские наставления: “Недаром мой отец советовал беречься этих немцев, а уж он ли не знал всяких людей на своем веку” (3, 55).
Второстепенный герой здесь отражает авторскую линию в изображении генезиса свойств личности. Все мироощущение главного героя вынесено им не из университета, а из родового поместия, где он прежде всего осознает себя как сын барина: “Норма жизни была готова и преподана им родителями, а те приняли ее тоже готовую от дедушки, а тот от прадедушки, с заветом блюсти ее целость и неприкосновенность, как огонь Весты” (3, 126). Конечно, Гончаров в духе своего времени многое связывает с влияниями среды, общества, где воспитывается, а точнее – просто обитает человек, особенно ребенок, однако силен и фамильный генотип: Обломов и в Петербурге сумел повторить своего отца, вечно сидящего праздно у окна и лишь наблюдающего жизнь (см. “Сон Обломова”). Родовые впечатления сильны настолько, что и в совершенно иной обстановке – на службе – Илье Ильичу все казалось, что отец где-то рядом, только теперь это его начальник: “О начальнике он слыхал у себя дома, что это отец подчиненных.., который только и дышит тем, как бы за дело или не за дело награждать своих подчиненных и заботиться не только об их нуждах, но и удовольствиях” (3, 59), в чем ему и пришлось горько разувериться.
Вот и Штольц тоже продолжает в себе своего отца-бюргера, воспитавшего его в постоянной деятельности, самостоятельности, но – и с приземленной душой. Отцовский ген может быть скрыт весьма тщательно, однако он обнаруживается там, где от Штольца требуется нечто большее, чем одна его деловитость, – в семье. Ольга недаром, хотя и в шутку, называет его “старым немецким париком” (3, 467), ведь столь внешне насыщенная и привлекательная жизнь Штольца ведет ее к духовному оскудению (“Куда же идти? Некуда! Дальше нет дороги”, 469). Здесь Ольга отчасти повторит мать молодого Штольца, которая быстро разочаровалась в своем деловитом муже-немце и мечтала о том, чтобы сын не повторил отца, – тщетно мечтала. Кредо Штольца – вполне бюргерское, мещанское: “Мы не Титаны с тобой, мы не пойдем с Манфредами и Фаустами на дерзкую борьбу с мятежными вопросами… Склоним головы и смиренно переждем трудную минуту, и потом опять улыбнется жизнь” (3, 475). И то, что Штольц окажется воспитателем сына Обломова не может внушать наивный оптимизм: от смешения разнородных начал Бог весть какой может произойти симбиоз.
Есть у Гончарова и другая тенденция: сын развивает линию отца, развивает лучшее в отцовском “наследстве”. Тарантьеву просто нечего было достойного заимствовать в отцовском поприще. А Обломов и Штольц уже гораздо содержательнее и ярче своих отцов, хотя каждый из них и развит именно в отцовском русле. В Штольце и размах деятельности, и широта знаний, и этическая позиция не сравнимы с делами его отца по масштабам, но и только, сам тип личности остался тем же. Не случайно даже пресловутую деятельность Штольца Гончаров представляет как чисто колонизаторскую – в духе отца, который приехал в Россию, чтобы только иметь достаток, вот и сын его “участвует в какой-то компании, отправляющей товары за границу” (3, 167). Вот и духовные его потребности не столь уж высоки: на все пафосные критические реплики Обломова о современной жизни Штольц только заметит: “У всякого свои интересы. На то жизнь” (3, 179) – совершенно бюргерский ответ.
Обломов же развивает в своем барском состоянии именно духовное начало, он не производитель, не деятель, его дворянская природа позволяет ему целиком сосредоточиться на мысли о своей душе, о Боге. Обломов глубоко религиозен, взыскателен в своих представлениях о человеке, он поэт, он философ, как восклицает в разговоре с ним Штольц. Не этим ли обломовским состоянием жила русская культура золотого века? На долю бездеятельных владельцев обломовок оставалась уже не столько служба государю, сколько одухотворение жизни “трудолюбивого муравейника”, как называет автор помещичье хозяйство. И в этом поприще Илья Ильич превосходит своего отца, далеко не обладавшего духовностью сына. Но духовное поприще сына никем не востребовано; барин и помещик, он живет уже за тысячи верст от имения, вся его одухотворяющая крестьян роль осталась в мечтах да на бумаге.
У Гончарова нет никакого оттенка противоборства отца и сына, только преемственность. Но преемственность – это и движение во времени, которое востребует или, наоборот, гасит родовые, отцовские черты личности. Время Штольцев не может быть и временем Обломовых. Духовное богатство Обломова окажется анахронизмом, время игнорирует традиционные духовные ценности, которые сбережет в себе он, как отцовский завет: веру, христианское смирение, чистоту совести, чуткое разделение добра и зла, чувство прекрасного – словом, многие христианские и национальные русские ценности.
“Где же тут человек? Где его целость? Куда он скрылся, как разменялся на всякую мелочь,” (3, 179) – горько воскликнет Илья Ильич и будет видеть, как картину рая, вечные воспоминания о детстве, об Обломовке.
Итак, Гончаров представил развитие темы отцов и детей как картину многообразных фамильных судеб, уходя в этой теме и от конфликтных ситуаций, и от идеальных домостроительных отношений: сознательно или нет, но сын все равно несет отпечаток личности отца. Поэтому по-своему оправданно звучит в романе определение обломовщина: понятие, по Гончарову, образовано от родового опыта. Можно продолжить: штольцевщина, тарантьевщина, мухояровщина. Стойкость родового начала выражена в словах Пшеницыной, дважды повторенных в романе: “Здесь родились, век жили, здесь и умереть надо” (397, 503). Герой Гончарова скорее умрет, чем изменит в себе ген отца.
Мы начинали наш очерк с обращения к Л.Н.Толстому , его прочтению Евангелия и восприятию в этом ключе образа отца. Однако философские и религиозные труды этого писателя существенно отличаются от решений в его художественном мире, прежде всего в его главном произведении – романе “Война и мир”. В отличие от односторонности толстовской проповеди образный мир его произведений удивительно синтетичен, многогранен – как сама жизнь
итога для развития темы отцов и детей.
Вот отрицание связи отцов и детей – граф Безухов безразличен к множеству своих незаконнорожденных детей, однако по какому-то капризу выделяет лишь Пьера.
Деспотизм и самодурство отца – в старом князе Болконском, безропотное смирение – в его дочери княжне Марье.
Верность отцу – в Ростовых, которым более других свойственно родовое чувство (“ростовская порода” скажет об этой семье Денисов).
Забота отца только о материальном состоянии (слово Чичикова) детей – образ кн. Василия Курагина, в нем же и ощущение детей как помехи в светской жизни (оценка Анны Шерер).
В Андрее Болконском дано отношение к отцу как к духовному авторитету, с правом сына на самостоятельность и критическую оценку. В Пьере Безухове отец показан и как источник жизни, и как духовный воспитатель, даже спаситель: Пьер называет себя отцом спасенной им на пожаре девочки, сам по-сыновьему относится к духовному наставничеству масона Осипа Баздеева, в свою очередь будет наставником сына кн. Андрея, в сне которого он отождествлен с отцом.
враждебность, взаимная ненависть, столь характерные прежде для темы отцов и детей? Этот мотив действительно не свойственен толстовскому миру,
В романе есть и своего рода метафора отцовства. Лермонтовский “отец солдатам” – это прежде всего Кутузов, мнимый отец нации – император Александр (ср.: “Свет увидели, как светлейший поступил,”- скажет о Кутузове Тимохин, 11, 211).
Роман Толстого важен и интересен не столько неожиданной концептуальностью в развитии темы отцов и детей, сколько художественной убедительностью. Толстой глубоко позитивен в решении этой темы: преодоление болезненных конфликтов – как в семье, так и в нации – основной пафос “Войны и мира”.
Человек у Толстого вписан всеми сторонами своей личности в историческое движение. Мотив отчужденности в семьях будет совпадать с общим кризисом нации на пороге Отечественной войны: именно в событиях 1-2 томов отражены и конфликты отцов и детей. Очищение пламенем войны затронет и семейные связи: после войны почти чудесно возрождаются герои романа в обретении отцовства и материнства, которые благословенны для Толстого. Это естественное, природное, но и христианское единство, которое было разрушено в период кризиса. Так, Пьер в первом браке остается бездетным, о чем с вызовом, желая причинить страшную боль, говорит Элен; зато в браке с Наташей ему дано счастливое отцовство
Однако финал романа рисует предчувствие новой волны кризиса – уже в приближении к декабристскому выступлению, что постепенно рождает и новое напряжение в семьях, особенно между Николенькой Болконским и Николаем Ростовым, который как бы замещает ему умершего отца: сон Николеньки – это его битва с Ростовым.
Полнота и положительность толстовского раскрытия темы – своего рода ее кульминация, подтвержденная в целом лучшими произведениями русской классики 60-х годов. Но кульминация – это и преддверие кризиса темы. Пока рано говорить о литературе 20 столетия, когда станут вновь обыденными мотивы распада связей отцов и детей – вплоть до столь редкого в литературе 19 века сыноубийства или отцеубийства.
В литературе пушкинской поры тема видится одной из самых содержательных и будет развернута в самых различных аспектах: религиозном, нравственном, психологическом, социальном. Литература передает верность христианского идеала в отношениях отцов и детей, но и его трагическую недостижимость. Литература середины золотого века показывает уже реальность в единстве отцов и детей, снимая противоречия, казавшиеся неразрешимым конфликтом, хотя для этого требуется значительный личный опыт, зрелость и обращение к духовному приданому – к христианству. Завершение золотого века внесет в творчество Чехова как бы угасание темы. Но в отличие от тем маленького или лишнего человека тема отцов и детей не будет исчерпана в своем христианском аспекте и станет отчетливо звучать в литературе 20 века – если не в прямой, то в ассоциативной связи с библейскими заповедями и притчами.
Многие русские писатели второй половины 20 века касались вопроса «отцов и детей». Одним из них является В. Распутин. Почти все его произведения, так и ли иначе, связаны с этой темы. Интересно, что у этого писателя проблема взаимоотношений поколений расширяется и наполняется многими смыслами. В повести «Последний срок» поколение «отцов» представляет старуха Анна. Она – настоящая сибирячка, всю свою жизнь прожившая в деревне. Анна – воплощение народного миропонимания, народной нравственности. Она близка к природе, любит и ценит жизнь. Недаром в последние минуты своей жизни эта героиня вспоминает одно из самых ярких жизненных впечатлений: «Она не старуха - нет, она еще в девках, и все вокруг нее молодо, ярко, красиво. Она бредет вдоль берега по теплой, парной после дождя реке… И до того хорошо, счастливо ей жить в эту минуту на свете, смотреть своими глазами на его красоту, находиться среди бурного и радостного, согласного во всем действа вечной жизни, что у нее кружится голова и сладко, взволнованно ноет в груди».
Не таковы дети Анны. Они давно уже, кто в большей, кто в меньшей степени, оторвались от своих корней, своей матери, своей земли. Средняя дочь, Люська, стала совсем городской, как будто и не от деревенской женщины родилась. Но иногда она чувствует свою вину за то, что деревня ее вымирает, в том числе, и по ее вине. Другие дети Анны об этом не задумываются. Он приняли другую жизнь, другую мораль, другие ценности.
Разлад и разрыв между поколениями, городскими и деревенскими, наблюдается и в другом произведении Распутина – «Прощание с Матерой». И здесь поколение стариков представляют в основном старухи, которых возглавляет Дарья Пинигина. Для «отцов» затопление Матеры – трагедия, смерть. Недаром название «Матера» созвучно слову «мать», «родина». На этом острове для стариков заключается вся жизнь, потому что здесь могилы их предков, а значит, связь времен не прервалась.
Не так думает поколение «детей». Они давно покинули Матеру, кто мысленно, а кто и уже и физически. Им все равно, что будет с их родиной, да и родиной-то они уже ее не считат. Это и внук Дарьи, Андрей, и бедовый Петруха, и Клавка Стригунова.
Дарья пытается восстановить нарушенную связь, но безуспешно. Ее голос очень слаб и не слышен в гуле города, который безостановочно надвигается на остров. Сам Распутин, безусловно, находится на стороне стариков. Их он считает хранителями нравственности, культуры, нации.
Другой классик советской литературы, В. Астафьев, также затрагивал проблему взаимоотношений поколений. В своей повести «Печальный детектив» он раскрывает эту тему на примере жизни главного героя, Леонида Сошнина. Его воспитала бездетная, но безумно любящая детей тетя Граня. Это образ олицетворяет собой все лучшее в русском женском характере. Никогда эта простая женщина не жила в достатке, но все, что у нее было, она отдавала «своим» детям. Главное, что она смогла передать подрастающему поколению, это нравственные ценности, духовное богатство. Во многом благодаря тете Груне Леонид Сошнин стал таким, каким мы видим его в повести. Таким образом, здесь связь поколений не прерывается, а продолжается.
Но так было в послевоенные времена. У Астафьева отчетливо звучит та же тема, что и у Распутина. В засилье города, в умирании деревни эти писатели видят причины роста бездуховности и нравственного падения людей. Сошнин размышляет, почему люди стали превращаться в зверей, потеряли все моральные ориентиры. Почему прервалась связь поколений?
Российская писательница Л. Улицкая в своем романе «Медея и ее дети» делает проблему взаимоотношения поколений основной. Повествование здесь выстраивается из множества сюжетных линий. В центре располагаются два любовных треугольника, зеркально отраженных друг в друге. По определению Улицкой, жанр романа – семейная хроника. История Медеи и ее сестры Александры, соблазнившей мужа Медеи и родившей от него дочку Нину, повторяется в следующем поколении. Но теперь уже Нина и ее племянница Маша влюбляются в одного и того же мужчину. В результате это приводит Машу к самоубийству.
Проблема «отцов и детей» – одна из основных в русской литературе 20 века. С горечью и сожалением писатели говорят о том, что связь поколений постепенно разрушается, уходит в прошлое. Это связано со многими, в том числе, и общественными вопросами.
Эссе на тему “Отцы и дети” обновлено: Ноябрь 27, 2017 автором: Научные Статьи.Ру