Смерть близкого, или первый “взрослый” разговор с ребенком. Детская психология: как рассказать ребенку о смерти близкого человека

Если умер кто-то из членов семьи, то ребенку стоит сказать правду. Как показывает жизнь, все варианты вроде «Папа/мама уехали в командировку на полгода» или «Бабушка пока переехала в другой город» могут иметь отрицательные последствия.

Во-первых, ребенок просто не поверит или решит, что вы недоговариваете. Потому что он видит, что что-то не так, что в доме что-то случилось, отчего-то плачут люди, занавешены зеркала, нельзя громко смеяться. Детская фантазия богата, а создаваемые ею страхи для ребенка вполне реальны. Ребенок решит, что или ему самому, или кому-то в семье грозит что-то ужасное. Реальное горе понятнее и легче, чем все те ужасы, которые может навоображать ребенок.

Во-вторых, правду ребенку скажут «добрые» дяди-тети, другие дети или сердобольные бабушки во дворе. И еще неизвестно, в какой форме. И тогда к горю добавится и ощущение того, что родные люди ему лгали.

Кому лучше поговорить?

Первое условие : близкий и родной ребенку человек, самый родной и близкий из всех оставшихся; тот, кто жил и будет дальше жить с ребенком; тот, кто хорошо знает ребенка.

Второе услови е: тот, кто будет говорить, должен достаточно держать себя в руках, чтобы говорить спокойно, не сорваться в истерику или неудержимые слезы (те слезы, что наворачиваются на глаза, – не помеха); ему придется договорить до конца и еще побыть с ребенком, пока тот осознает горькую новость.

Для выполнения этой задачи выберите время и место, когда вы будете «в ресурсном состоянии», и не делайте этого, сняв напряжение алкоголем. Можно использовать легкие природные успокоительные, например валериану.

Ребенок не будет винить того, кто расскажет ему о произошедшем

Часто взрослые люди боятся быть «черными вестниками». Им кажется, что они нанесут ребенку рану, причинят боль. Другой страх – что реакция, которую вызовет новость, будет непредсказуемой и ужасной (крик, слезы, с которыми взрослый не будет знать, как справиться). Все это не так. Увы, то, что случилось – случилось. Удар нанесла судьба, а не вестник. Ребенок не будет винить того, кто расскажет ему о произошедшем: даже маленькие дети различают событие и того, кто о нем говорит.

Как правило, дети испытывают благодарность к тому, кто вывел их из неизвестности и оказал поддержку в тяжелую минуту. Острые реакции крайне редки, поскольку осознание того, что случилось нечто необратимое, боль и тоска приходят позже, когда умершего начинает не хватать в повседневной жизни. Первая реакция – это, как правило, изумление и попытки представить себе, как это: «умер» или «умерла»…

Когда и как сказать о смерти

Лучше не затягивать. Но иногда приходится взять небольшую паузу, потому что сообщающий должен и сам немного успокоиться, чтобы во время разговора держать себя в руках. И все-таки говорите так быстро после события, как сможете. Чем дольше ребенок остается в ощущении, что произошло что-то плохое и непонятное, что он наедине с этой неизвестной опасностью, тем для него хуже.

Выберите время, когда ребенок не будет переутомлен, когда он выспался, поел и не испытывает физического дискомфорта, когда ситуация настолько спокойна, насколько это возможно в данных обстоятельствах. Сделайте это в месте, где вас не прервут и вам не помешают, где можно будет спокойно поговорить. Сделайте это в привычном и безопасном для ребенка месте (например, дома), чтобы потом у него была возможность пойти и, если понадобится, побыть в одиночестве или использовать привычные и любимые вещи. Любимая игрушка или другой предмет могут иногда успокоить ребенка лучше, чем слова.

Чем дольше ребенок остается в ощущении, что произошло что-то плохое и непонятное, тем для него хуже

Маленького ребенка обнимите или возьмите на колени. Подростка можно приобнять за плечи или взять за руку. Главное, чтобы этот контакт не был ребенку неприятен, и еще – чтобы он не был чем-то из ряда вон выходящим. Если в вашей семье не принято обниматься, то лучше не делать ничего необычного в данной ситуации. Важно, чтобы при этом он видел и слушал именно вас, а не глядел одним глазом в телевизор или окно. Установите контакт глаза в глаза.

Говорите коротко и просто. При этом главная информация в вашем сообщении должна дублироваться. «Мама умерла, ее больше нет» или «Дедушка болел, и врачи не смогли помочь. Он умер». Не говорите «ушла», «уснула навеки», «покинула» – это все эвфемизмы, метафоры, которые ребенку не очень понятны. После этого сделайте паузу. Больше говорить не надо. Все, что ребенку еще понадобится узнать, он спросит сам.

Что дети могут спросить?

Маленьких детей могут интересовать технические подробности . Закопают или не закопают? А черви его будут есть? И потом вдруг спросит: «А на мой день рождения он придет?» Или: «Умер? А где он сейчас?»

Не удивляйтесь, не возмущайтесь, не считайте, что это признаки неуважения, какой бы странный вопрос ребенок ни задал. Маленькому ребенку трудно сразу понять, что такое смерть. Поэтому он «укладывает себе в голове», что это. Иногда получается довольно причудливо. На вопрос: “Умер – это как? А он теперь какой?” можете отвечать сообразно собственным представлениям о жизни после смерти, говорите понятными ребенку словами, короткими предложениями.

Ни в коем случае не пугайте. Не говорите, что это за грехи, в наказание, и избегайте объяснения, что это «как уснул и не проснулся»: ребенок может начать бояться спать или караулить других взрослых, чтобы не спали, а то вдруг не проснутся. Как правило, спрашивают с тревогой: «А ты тоже умрешь?» Отвечайте честно, что да, но не сейчас и не скоро, а потом, «когда ты будешь большой-большой, когда у тебя в жизни появится еще много людей, которые будут тебя любить и которых будешь любить ты…» Обратите внимание ребенка на то, что у него есть родственники, друзья, что он не одинок, что его любит много людей еще и помимо вас. Скажите, что с возрастом таких людей станет еще больше. Например, у него появится жена/муж, собственные дети.

Первые дни после потери

После того как вы сказали главное – просто молча побудьте с ним рядом. Дайте ребенку время воспринять услышанное и отреагировать. В дальнейшем поступайте в соответствии с реакцией ребенка. Если ребенок отреагировал на сообщение вопросами, то отвечайте на них прямо и искренне, какими бы странными или неуместными вам эти вопросы ни показались. Если ребенок заплакал, обнимите его или возьмите за руку. Если ребенок убегает, не ходите за ним сразу. Посмотрите, чем он занят, через небольшое время, минут через 20-30. Что бы он ни делал, постарайтесь определить, хочет ли он вашего присутствия.

Иногда люди имеют право на горевание в одиночестве, даже очень маленькие. Но это следует проверить. Если ребенок уселся играть или рисовать, потихоньку присоединитесь и поиграйте или порисуйте с ним вместе. Не предлагайте ничего, играйте, действуйте по его правилам, так, как ему нужно. Если он плачет, попробуйте обнять и утешить. Если отталкивает, скажите «я рядом» и посидите рядом, ничего не говоря и не делая. Потом потихоньку начните разговор. Скажите сочувствующие слова. Расскажите о том, что будет происходить в ближайшее время – сегодня и в ближайшие дни. Если ребенок хочет побыть один, просит вас выйти из комнаты или отходит от вас, – пусть побудет.

Тема смерти может появиться в его играх (например, он будет хоронить игрушки), в рисунках

Не меняйте в этот день и вообще в первое время привычный распорядок дня. Не пытайтесь делать для ребенка что-нибудь исключительное: например, дать шоколад, который ему обычно запрещен, или приготовить что-то, что обычно в семье едят на праздники. Пусть еда будет обычной и еще – той, которую ребенок съест. На разбирательства про «невкусное, но полезное» ни у вас, ни у него в этот день нет сил.

Перед сном посидите с ним подольше или, если потребуется, пока не уснет. Разрешите оставить включенным свет, если он боится. Если ребенку страшно и он просится к вам в кровать, в первую ночь можно взять его к себе, но не предлагайте сами и постарайтесь не вводить это в привычку: лучше все же посидеть рядом с ним, пока он не уснет. Расскажите ему, какой будет жизнь дальше: что будет завтра, послезавтра, через неделю, через месяц. Известность успокаивает . Стройте планы и выполняйте их.

Участие в поминках и похоронах

Брать на похороны и поминки стоит только в том случае, если рядом с ребенком будет человек, которому ребенок доверяет и который сможет заниматься только им: вовремя увести, успокоить, если тот заплачет. Тот, кто сможет спокойно объяснять ребенку, что происходит, и защитить (если понадобится) от слишком настойчивого соболезнования. Если над ребенком начнут причитать «ой ты сиротинушка» или «как же ты теперь» – это ни к чему. Кроме того, вы должны быть уверены, что похороны (или поминки) пройдут в умеренной атмосфере (чья-нибудь истерика может ребенка напугать). Наконец, брать с собой ребенка следует, только если он сам этого хочет. Ребенка вполне можно спросить, как он хотел бы попрощаться: пойти на похороны (рассказ, как это будет), или, может быть, ему лучше потом сходить с вами на могилу?

Если вы сочтете, что лучше ему не присутствовать, и захотите отправить в другое место (например, к родственникам), то расскажите ему, куда он поедет, почему, кто там с ним побудет и когда вы его заберете. Например: «Завтра ты побудешь у бабушки, потому что тут к нам придет очень много разных людей, они будут плакать, а это тяжело. Я приеду за тобой в 8 часов». Конечно, люди, у которых ребенок остается, должны быть по возможности «своими»: теми знакомыми или родными, к которым ребенок и так часто ходит в гости и знаком с их распорядком дня. Договоритесь также, чтобы они относились к ребенку «как всегда», то есть не жалели вслух, не плакали над ним.

Умерший член семьи выполнял по отношению к ребенку какие-то функции. Может быть, купал или забирал из детского сада, а может быть, именно он перед сном читал ребенку сказку. Не пытайтесь заменить собой умершего и вернуть ребенку все потерянные приятные занятия. Но постарайтесь сохранить особенно важное, то, нехватка чего будет особенно ощутимой. Скорее всего, в эти самые моменты тоска по ушедшему будет острее обычного. Поэтому отнеситесь терпимо к раздражительности, плачу, гневу, к тому, что ребенок недоволен тем, как вы делаете это, к тому, что ребенок захочет быть в одиночестве и будет избегать вас.

Ребенок имеет право горевать

Не избегайте разговоров о смерти. По мере «обработки» темы смерти ребенок будет подходить и задавать вопросы. Это нормально. Ребенок пытается понять и принять очень сложные вещи, используя тот мыслительный арсенал, который у него есть.

Тема смерти может появиться в его играх (например, он будет хоронить игрушки), в рисунках. В первое время не пугайтесь, что у этих игр или рисунков будет агрессивный характер: жестокое «отрывание» рук и ног у игрушек; кровь, черепа, преобладание темных цветов в рисунках. Смерть отняла у ребенка близкого человека, и он имеет право сердиться и «говорить» с ней на своем языке. Не кидайтесь выключать телевизор, если в передаче или мультфильме мелькает тема смерти. Не убирайте специально книги, в которых эта тема присутствует. Возможно, даже лучше, если у вас найдется «отправная точка», чтобы еще раз поговорить с ним. Не пытайтесь отвлекать от подобных разговоров и вопросов. Вопросы не исчезнут, но ребенок пойдет с ними не к вам или решит, что от него скрывают что-то страшное, что угрожает вам или ему.

В среднем период острого горя тянется 6-8 недель

Не пугайтесь, если ребенок вдруг стал говорить что-то злое или нехорошее о покойном. Даже в плаче взрослых людей проскальзывает мотив «на кого ты нас покинул». Поэтому не запрещайте ребенку выражать свой гнев. Пусть выговорится, и только потом говорите ему, повторяйте, что покойный не хотел его оставлять, но так уж вышло. Что никто не виноват. Никто не хотел, чтобы это произошло. И что умерший его любил и, если бы мог, никогда бы не оставил.

В среднем период острого горя тянется 6-8 недель. Если по прошествии этого времени ребенка не оставляют страхи, если он мочится в постель, скрипит зубами во сне, сосет или грызет пальцы, крутит и/или рвет на себе брови или волосы, раскачивается на стуле, подолгу бегает на цыпочках, боится оставаться без вас даже на короткое время – все это сигналы для обращения к специалистам. Если ребенок стал и остается агрессивным, драчливым или стал часто получать мелкие травмы, если ребенок слишком послушен, старается держаться около вас, часто говорит вам приятные вещи или заискивает – это тоже поводы для тревоги.

Главное послание: жизнь продолжается

Все, что вы скажете и сделаете, должно нести в себе одно основное послание: «Случилось горе. Это страшно, больно, плохо. И все-таки жизнь продолжается и все наладится». Перечитайте эту фразу еще раз и скажите ее самому себе, даже если покойный настолько вам дорог, что вы отказывается поверить в жизнь без него.

Если вы читаете это, вы – неравнодушный к детскому горю человек. Вам есть кого поддерживать и ради чего жить. И вы тоже имеете право на свое острое горе, имеете право на поддержку, на медицинскую и психологическую помощь. От самого горя, как такового, никто еще не умирал: любое горе, даже самое страшное, рано или поздно проходит, это заложено в нас природой. Но бывает, что горе кажется невыносимым и жизнь дается с большим трудом. Не забудьте поберечь и самого себя.

Об эксперте

психолог, системный семейный психотерапевт, член Общества семейных консультантов и психотерапевтов.

Материал подготовлен на основе лекций психолога и психотерапевта Варвары Сидоровой.

22.08.2017 7263

Техника без названия или «семь шагов оставшегося в живых».

Эта история приключилась со мной, когда я учился в ординатуре по неврологии, во время практики в приемном отделении. Я уж во всю применял технику общения с пациентами по модели S.C.O.R.E., и работа в приемном отделении уже не казалась мне такой тягостной. И вот в одно солнечное замечательное утро я пришел на рабочее место в новом, модном белоснежном врачебном костюме и начал прием пациентов. Все шло как обычно, но к концу рабочего дня в смотровую завезли каталку с пациенткой в эпилептическом статусе (состояние, при котором пациент бьется в судорожных припадках, повторяющихся через довольно короткие промежутки времени, а между припадками не приходит в сознание). Вместе с пациенткой в смотровую зашли и ее обеспокоенные родственники в количестве пяти человек. Состояние пациентки было тяжелым, поэтому я сразу начал опрос родственников одновременно с обследованием и назначениями. Задерживать долго пациентку в приемном отделении не хотелось, и я сразу запросил место в нейрореанимации. Минимальные обследования все же сделать было необходимо. Рентгенограмму и ЭКГ сделать не удалось: из-за постоянных судорожных припадков пациентка не сохраняла неподвижность даже после очередного введения противосудорожных препаратов. Единственное, что я мог сделать, - это эхоэнцефалоскопию, которая позволила бы мне исключить или подтвердить диагноз черепно-мозговой травмы или геморрагического инсульта. Соответствующее оборудование находилось в реанимационном зале приемного отделения. Туда мы с родственниками и завезли пациентку. По дороге я выяснил, что пациентка ранее страдала от эпилепсии, принимала противосудорожную терапию много лет. Последние годы припадков не было совсем, и пациентка принимала минимальные дозы антиконвульсантов. В тот день она была найдена родственниками лежащей в своей постели без сознания с периодически возникающими эпилептическими припадками. Во время обследования у пациентки снова развился эпилептический припадок, во время которого я отметил продолжительную остановку дыхания. Чтобы не рисковать, я вызвал реаниматологов в приемное отделение для того, чтобы они заинтубировали пациентку (манипуляция, в результате которой человеку через рот или нос ставится пластиковая трубка в трахею, и в случае необходимости через нее можно проводить искусственную вентиляцию легких) и сопроводили ее до нейрореанимационного отделения (т.к. оно находилось в другом конце больницы, везти пациентку пришлось бы по переходам, расположенным на разных этажах). Да и во время ожидания лифта (или в самом лифте, или где-то по дороге), снова могла случиться остановка дыхания.

Прибывшая бригада реаниматологов сразу принялась за дело. Пациентке был введен миорелаксант (препарат на основе яда кураре, парализующий на время все мышцы и останавливающий дыхание, нужный для того, чтобы пациент не погиб от рефлекторной остановки сердца и во время манипуляции не сопротивлялся, ибо это может привести к непоправимым осложнениям), затем начали интубировать. При введении клинка ларингоскопа (прибор, позволяющий увидеть гортань, делается из стали, имеет вид изогнутой стальной пластины специальной формы на ручке с фонариком на конце) в ротовую полость, у пациентки снова, несмотря на законы (потому что после введения миорелаксанта судороги теоретически не возможны), развивается судорожный припадок, во время которого она с нечеловеческой силой смыкает челюсти прямо на клинке ларингоскопа. В результате этого осколки от зубов разлетаются в разные стороны, повреждается язык, из которого начинается массивное кровотечение. Кровь попадает в дыхательные пути и кашлевым толчком через рот и нос забрызгивает меня и реаниматолога с ног до головы. Чтобы пациентка не захлебнулась собственной кровью, реаниматолог принимает решение срочно провести операцию экстренной пункционной трахеостомии (операция, при которой пластиковая трубочка вставляется в трахею непосредственно через разрез над трахеей на шее). Эта операция была мастерски проведена в течение несколько секунд. Как только трубка оказалась в трахее, кровь, уже попавшая в трахею, снова кашлевым толчком фонтаном излилась на нас во второй раз. Мы тогда не поняли, почему миорелаксант не подействовал, а просто действовали по обстановке. Мы раздули манжету на трубке, чтобы кровь больше не попадала в дыхательные пути, начали искусственную поддерживающую вентиляцию легких. Параллельно медсестры подключили монитор, и мы увидели электрокардиограмму на мониторе. Частота сердечных сокращений была очень низкой, а артериальное давление, несмотря на инфузионную терапию, падало. Налицо неэффективное кровообращение, поэтому пришлось сделать непрямой массаж сердца, соответствующую медикаментозную терапию. Боролись за ее жизнь в течение часа, эмоционально кричали, бегали, как в кино, пытались запустить сердце дефибриллятором - все безуспешно. Пациентка умерла.

Все это время родственники женщины ждали за дверью, и ничего, конечно, этого не видели. Когда все было кончено, все смежные специалисты как-то быстренько разбежались, и я остался один в реанимационном зале. Я подошел к умывальнику, чтобы помыть руки, и тогда увидел себя в зеркале… Мой белоснежный модный костюм был весь в кровавых пятнах, а мне ведь предстояло выйти к родственникам и сообщить, что их мама, сестра и жена умерла. Что я им скажу, что я с ней делал? И я вышел… Сейчас уже даже не вспомню, что я говорил. Но они очень расстроились и очень на меня разозлились. Обещали даже жаловаться. Правда, разбирательство установило, что все было сделано правильно, а смерть пациентки была неизбежна, т.к. у нее был обширный трансмуральный циркулярный инфаркт миокарда, в результате которого на фоне гипоксии головного мозга у нее и развился эпилептический статус. По причине неэффективного кровообращения и препараты действовали неэффективно.

Казалось бы, ничего тут не поделаешь. Так сложилось. Ну, и тому подобные оправдания. Да, жизнь человеку врачи спасти могут далеко не всегда. И частенько приходится сообщать родственникам пациентов о смерти их близких или о том, что дни их родственника сочтены. Это наша обязанность. Жизнь может повернуться по-разному, да и чудеса случаются, но врач должен сообщать самый плохой вариант. Логика простая: ведь если обнадежить, а пациент погибнет, родственники расстроятся, а если расстроить, и пациент выживет или протянет больше обещанного, родственники обрадуются. Но не в этом главная причина. Главное - юридический аспект, так как мы обязаны сообщать о возможных осложнениях и неблагоприятных исходах.

Так что же делать? Тут стандартной техникой НЛП не обойтись. Скажу сразу, какие я принял меры сразу после вышеописанного случая. Поверх костюма стал носить халат, так как если что, его всегда можно снять. Дальше я начал разрабатывать речевую стратегию общения в подобных ситуациях. Но, как водится, придумать ничего нового мне не удалось. Судите сами.

Для понимания того, что надо делать, необходимо использовать технику тройственного описания. Родственники пациентов в состоянии психологического шока плохо идут на контакт, тем более неэтично задавать стандартные вопросы НЛП людям, которым ты только что сообщил о смерти их близкого родственника. В отдаленном периоде воспоминания о тяжелом событии искажаются и опускаются, и поэтому не достоверны. Единственный способ представить себя на месте родственника пациента тоже оказался неэффективным. Догадайтесь с одного раза, почему? Я решил пойти медицинским путем, то есть поставить диагноз людям в сильно расстроенном состоянии по поводу предстоящей или наступившей смерти близкого родственника. Психологические проблемы самого умирающего в данной статье я решил не затрагивать. Фактически это описание из третьей позиции с двойной диссоциацией, да еще и через фильтр профессиональных навыков и знаний.

Итак, что видит врач, когда выходит к родственникам пациента, чтобы сообщить скорбную весть? Он видит вне зависимости от изначальной информированности родственников и даже вне зависимости от ожиданий человека в симметричной позе. По позе много можно узнать. Если поза несимметричная, то этот человек эмоционально не вовлечен в ситуацию (дальний родственник, не имевший близких отношений с пациентом, например). Вес тела на двух ногах симметрично, руки, как правило, расположены кистями по средней линии тела либо сзади, либо впереди, могут быть скрещены на груди. Если руки располагаются вдоль туловища или активно жестикулируют, а подбородок поднят, ждите неприятностей, потому что такой родственник настроен агрессивно или просто слишком активен, будет задавать много вопросов, как правило, оскорбительного типа (например, как вы его лечите, подходите ли вы вообще ему или капельницы-то хоть ставите…). Вообще речь у родственников пациентов имеет вопросительный, неопределенный, сенсорно очень неочевидный характер. Как и в фазах медицинской теории шока, можно различить две фазы психологического «шока»: эректильную - сопровождается двигательным возбуждением и высокой эмоциональной вовлеченностью с попыткой распространить эту эмоциональную вовлеченность на окружающих; и торпидную - сопровождается неподвижностью, угнетенностью и на начальном этапе эмоциональной отстраненностью, которая затем переходит в фазу внутреннего переживания. Несмотря на разницу во внешнем проявлении, все это признаки защитного поведения. И представьте себе, что защищаются люди, таким образом, не от врача, а от плохих новостей. Правда, врачи этого не знают и принимают все слишком близко к сердцу. Это, в свою очередь, ведет к тому, что врачи, вместо сопереживания и уважения эмоций другого человека, часто пользуются точно таким же, как у родственников пациентов, защитным поведением.

Таким образом, оказываясь лицом к лицу с родственником пациента, которому нужно сообщить тяжелую новость, доктор предпочитает не задерживаться и сообщает все самое неприятное сразу, как можно быстрее, отвлекая собеседника подробным рассказом о том, что ему нужно будет делать для оформления необходимых документов. Это часто не нравится родственникам, и когда, оставаясь одни со своей трагедией, они отходят от первого замешательства, то могут начать искать ответ на извечный русский вопрос «кто виноват?». Поиски ответа на этот вопрос приводят его в администрацию больницы, где он часто тоже не встречает понимания, и уже тогда пишет жалобу. Или сразу после беседы с невнимательным доктором может направиться в администрацию или в комитет здравоохранения. И, даже если доктора сделали все, что могли, душу выложили ради пациента, простая заключительная беседа с родственниками пациента может испортить жизнь врачу: затаскают по комиссиям, замучают проверками и выговорами. Как правило, в результате разбирательства выясняется, что человек умер в силу естественного хода событий, то есть от болезни. Но впечатление-то уже испорчено. И доктор потом мучается, думает, что он старался, спасал человека, а его за это наказали, несправедливо лишили премии. Исходя из этого предположения, можно сделать вывод, что доктор напрямую может влиять на состояние родственника пациента, и родственники, соответственно, тоже. То есть от того, как будут преподнесены новости, напрямую отразится на состоянии человека, которому эти новости преподносятся. В этой связи вспоминается жестокий, но показательный медицинский анекдот.

«Молодожены попадают в автокатастрофу. Мужчине ничего, а вот женщина с тяжелыми травмами в операционной. Муж сидит на банкетке, переживает. Час сидит, два… Через три часа выходит врач из операционной, закуривает и говорит ему по-свойски: «Значит так, мужик, у твоей жены перелом позвоночника на уровне шеи и тяжелая черепно-мозговая травма, она останется на всю жизнь парализованной, не сможет говорить, будешь ее кормить через зонд, подставлять утку и возить на инвалидном кресле». Пока он это говорил, мужик совсем поник, глаза ввалились, лицо побледнело, на лбу выступили капельки пота. И тут доктор говорит: «Да ладно, чё ты так напрягся, мужик, умерла она, умерла!»

В жизни за такую шутку можно и по «сопатке» схлопотать, но как пример вполне показательно. Итак, калибровка нам поможет. Первое, что нужно оценить, - позу и поведение, в какой фазе «шока» собеседник находится. Если фаза эректильная (человек напряжен, возбужден, активно двигается, жестикулирует, подходит очень близко, говорит громко), то тактика будет отличаться на один шаг от тактики при торпидной фазе.

1. Первый шаг - это хорошо известная каждому знатоку НЛП «подстройка». Родственники пациентов чаще всего ищут встречи взгляда с врачом. Примите симметричную позу, желательно оставьте себе возможность жестикулировать. Позвольте собеседнику встретиться с вами взглядом. За это время нужно представиться и познакомиться с собеседником. Позвольте ему сформулировать вопросы. Это, как правило, не занимает много времени. Вопрос обычно звучит как: «Ну как он (она)?» или «Что с ним (ней)?» и т.п.

2. В случае «эректильной» фазы, «ведение» стоит начать с техники депотенциализации сознательных процессов. Это может быть техника замешательства.

А. Самый простой и одновременно довольно эффективный способ создания замешательства в подобной ситуации - это задать два вопроса:

После первого вопроса «Как вы себя чувствуете?» нужно перевести взгляд от глаз собеседника в центр его груди. Если собеседник возбужден, ажиатирован, подвижен, он может либо сразу насторожиться и перейти в торпидную фазу, либо начнет громко возмущаться, говоря, что все с ним нормально.

Тогда следующим, так сказать, добивающим вопросом будет «Не хотите ли присесть?». При этом правильно было бы располагать банкетку, скамейку или стулья слева от себя. И, задавая второй вопрос, сделать жест влево вниз, что позволит несколько отвлечь собеседника от образов и внутренних диалогов в пользу ощущения самого себя. Чаще всего пациент сразу спонтанно откажется, и ваши намерения и его ожидания будут уже сформированы.

Б. Есть еще другой, более жестокий способ. Увидав разъяренного родственника умершего пациента, можно, выполнив первый шаг, не задавая никаких вопросов, отвести взгляд от глаз собеседника, переведя его в центр груди, после чего левой рукой сделать останавливающий жест, извиниться и обратиться к ближайшему коллеге или, открыв дверь в ординаторскую, громко сказать что-то типа: «Маша, не звони, я сам скажу…»

Затем повернитесь к собеседнику и напрямую предложите ему присесть.

Способов, конечно, может быть больше, все зависит от вашей фантазии, а жестокость или гуманность зависит от вашего великодушия.

3. Третий шаг будет вторым, если ваш собеседник изначально в угнетенном (торпидном) состоянии. Вне зависимости от того, останетесь вы стоять или сядете, следующее, что целесообразно сделать, - это воспользоваться косвенным внушением «отсутствием упоминания». Следует начать рассказывать как бы издалека. Если смерть была внезапной, неожиданной, необходимо рассказать, что бывают непредвиденные ситуации, когда в результате болезни формируются тяжелые и непоправимые осложнения, например, тромбоэмболия легочной артерии. И, несмотря на все меры предосторожности, все равно существует риск их возникновения. Мы приняли все меры, бинтовали нижние конечности, помните, вы приносили эластичные бинты, проводили антикоагулянтную терапию и, несмотря на все это…

Если смерть была ожидаемая, можно сказать что-то вроде: «Мы делали все, что могли, но, несмотря на искусственную вентиляцию легких и вазопрессорную поддержку на фоне интенсивной терапии…

4. Четвертый шаг - это пауза, которая, собственно, и делает все вышесказанное внушением «отсутствием упоминания». Она важна потому, что, возможно, вам не придется озвучивать самое неприятное. Во время вашей паузы собеседник сам скорее всего выскажет предположение о кончине своего родственника. Тогда вам нужно просто подтвердить предположение собеседника кивком головы и обязательно перевести взгляд на глаза собеседника. Если все это произойдет, вам не нужен будет пятый шаг - можете сразу переходить к шестому.

5. Пятый шаг уместен в случае, если родственник пациента продолжает проявлять агрессию и не хочет признавать своих догадок. Тогда следует просто завершить фразу после паузы: …и он(она), скончался тогда-то, во столько-то. На этом этапе у далеких родственников или просто у агрессивных людей будут к вам вопросы, и это хорошо, ибо в других обстоятельствах они могли бы что-нибудь сломать. Если человек после сообщения этой неприятной новости продолжает с вами общаться, пусть даже на повышенных тонах, у вас есть все шансы успокоить его и выйти достойно из сложившейся ситуации. Собеседник может потребовать объяснений, почему все произошло именно так и кто в этом виноват. Постарайтесь терпеливо повторить историю, описанную в шаге 3, перед которой можно прямо попросить родственника пациента успокоиться, предложите ему настойку валерианы; если вы еще не присели, стоит настоять на этом. Проявите заботу о человеке, и впоследствии она к вам вернется вашим же душевным равновесием.

6. Шестой шаг - это то, что необходимо сделать формально. Объясните человеку, что он должен будет сделать для улаживания всех формальностей перед похоронами. Как ни странно, этот шаг дает возможность вернуть человека в ресурсное состояние, ибо инструкции, которые вы даете, звучат утвердительно, речь идет о документах и формальностях, а не о трагическом событии, и к тому же вполне сенсорно очевидно, что делать, куда пойти, что взять или написать.

7. Седьмой шаг необязательный, хотя и желательный. Выразите соболезнования от своего лица и от лица всех коллег: «…нам очень жаль…» или «…примите наши соболезнования…» и предложите помощь: «если будут вопросы или нужна будет помощь, обращайтесь».

Всё выше описанное несколько громоздко, однако неоднократно проверено мною, моими друзьями-коллегами и оказалось очень эффективным. Естественно, как и любая техника не гарантирует 100% результата во всех случаях, данная техника может помочь в трудную минуту и вам, и вашему собеседнику. Ну и как это всегда бывает, это не единственный эффективный способ общаться на неприятные темы. Вы можете придумать свои техники, если озадачитесь проблемой, как, не затрагивая глубоко философские темы, говорить с человеком о вечном.

Сообщить такую новость ребенку всегда непросто. Взрослым сложно принять ужасную потерю, а детям каково? Они воспринимают мир на 200%, оттого более чуткие, ранимые. Когда семью посещает дурная весть, многие родители намеренно скрывают правду от ребенка , говорят, что папа уехал, или что дедушка в больнице и к нему нельзя. А напрасно. Дети — равноправные члены семьи и имеют право знать правду. Не нужно бояться говорить с детьми на эту тему, но конечно, делать это стоит аккуратно и деликатно. В свое время я лично столкнулась с такой проблемой, но сын все воспринял очень по-взрослому, даже для меня стал настоящей поддержкой. Но изучить массу информации по этому вопросу я не поленилась, поэтому делюсь.

Детские психологи советуют:

Важно также знать, что делать и чего говорить не следует:

Кстати, оказывается, дети проходят те же стадии горя, что и взрослые. Подробно эту тему я уже освещала в одной своей публикации () , поэтому скажу коротко: на одной из стадий ребенок может даже начать обвинять себя в случившемся или на какое-то время замкнуться. Обычно это нормальные защитные реакции психики. Тревогу стоит бить тогда, когда изменения в поведении кардинальные и долго не проходят. Если вы заметили, что малыш ведет себя слишком отчужденно, совершает неадекватные поступки, резко начал плохо учиться в школе — бегом к психологу! Детское сознание очень нежное и чувствительное, а смерть близкого — это огромный стресс, и иногда просто не обойтись без помощи профессионала.

Родители, стремясь оградить ребенка от чувства утраты, а часто, и просто не зная как об этом сказать, скрывают от малыша смерть близкого человека. Как объяснить ребенку - почему любимый дедушка больше не приходит? Почему важно не скрывать от ребенка правду о смерти близкого, и как грамотно ему об этом рассказать, объясняет в своей статье кандидат психологических наук, детский и семейный психотерапевт Могилева Вера Николаевна.

Почему нам страшно

Наше отношение к смерти зависит от той культуры, в которой мы живем и того, какое отношение к смерти нам в свое время транслировали родители. Часто взрослым эта тема кажется ужасной. Но для ребенка она может выглядеть совсем иначе.

Например, во многих культурах (Индия, Латинская Америка) смерть воспринимается как радостное событие, т.к. человек прошел свой жизненный путь в этом мире, выполнил свое предназначение, решил определенные эволюционные задачи и ушел в иной мир. Даже смерть ребенка не воспринимается как трагедия - он родился чистым и потому быстро ушел из этого мира.

Во многих древних религиях отражена идея эволюционного развития души через перерождения и возвращения на Землю (индуизм, иудаизм, буддизм и т.д.). Это порождает иное отношение к смерти, нежели в атеистических или позднехристианских обществах.

Раньше (до революции) в России было принято к смерти готовиться. Осуществлялась как духовная, так и бытовая подготовка. Умирать было принято дома, предварительно завершив все дела, попрощавшись с родными и достигнув состояния прощения и умиротворения, принимая факт своего умирания, как данность. К умирающему приглашали и детей. Они общались с ним, выслушивали напутствие и понимали, что смерть - это такая же часть жизни, как и рождение. При этом не возникало такого панического страха перед этим явлением.

В более поздних формах религий возникли ритуалы, вызывающие ужас перед смертью (плакальщицы, черные одежды и т.д.). Тема смерти приобретала все более ужасающий смысл. В 60-е годы XX века возникла практика помещения умирающего в больницу, что лишало его поддержки и опоры близких, более того, врачи перестали сообщать умирающему о его смертельном диагнозе. В результате человек жил в иллюзорной надежде, что он не умрет и ему так и не удавалось прийти к состоянию принятия факта своей смерти. В обществе нарастала иллюзия отсутствия смерти. Эта иллюзия транслировалась детям уже с ранних лет.

Почему важно сказать ребенку правду

Даже если не рассматривать смерть, как аспект какой-либо из религий, то в любом случае - физическая смерть - это реальность. Все люди рано или поздно умирают. Это неоспоримый факт. Поэтому скрыть это явление от ребенка, создав иллюзию, что смерти не существует - это нанести ему серьезную психологическую травму в будущем. Он понимает, что если тема запретна и заставляет так переживать и расстраиваться взрослых - значит смерть - это что-то страшное. Постепенно он начинает жить под неосознанным страхом смерти.

Взрослые скрывают от детей факт смерти близкого часто из своего собственного эгоизма - они не готовы встретиться с чувствами утраты и горя у малыша, помочь пережить ему это и поддержать его, т.к. их в это время одолевают собственные чувства.

Примечательно, что для детей эта тема очень важна, и она имеет свои возрастные этапы развития. Так, в возрасте 4-х лет у детей начинается сенситивный период, в котором они начинают осознавать конечность жизни. Сначала это понимание связанно с осознанием конечности жизни близких людей, и только потом - конечности своей жизни. Если в этом возрасте скрыть от ребенка факт смерти близкого или неграмотно донести до него эту информацию, то это, действительно, может стать для ребенка травмой на всю жизнь. Факт естественности смерти будет вытеснен из сознания навсегда, и его место займет страх смерти.

Принятие же этого явления, как данности приводит к тому, что качество жизни меняется. Появляется ответственность за свои действия, и жизнь наполняется иным содержанием.

Как же грамотно поступить в этом случае?

Во-первых , взрослому необходимо понять и осознать свой собственный страх смерти. Тоска и чувство утраты у оставшихся в этом мире во многом связанны с тем, что они не представляют свою жизнь без умершего. Часто причиной тому является отнюдь ни любовь, а страх за себя, чувство вины перед умершим и т.д. В случае, если между близкими людьми была не болезненная зависимость, а здоровая привязанность, они смогут «отпустить» друг друга. И живущие сохранят тепло и позитив от имевшихся отношений.

Во-вторых , это тепло и позитив можно протранслировать ребенку , например, сказав ему: «Дедушка умер. Когда люди умирают, они не возвращаются. Но он всегда будет с тобой, и всегда будет поддерживать тебя». В этих словах нет никакой мистики или религиозной подоплеки. Даже если Вы человек не верующий, то Вы всегда сможете обратиться к образу умершего в вашем сердце, спросить его о чем-то , получить ответ и поддержку. Этому Вы можете научить и своего ребенка.
Малышу не нужно слышать и знать все подробности и факты (например, о течении болезни, или автоаварии) - он ещё очень маленький, не может все понять.

Конкретные слова

Дети, от которых не скрывали факт болезни близкого, воспримут информацию проще и им будет ситуация гораздо понятнее.
Важно сразу объяснить все аспекты смерти ребенку, которые могут вызвать у него страхи или чувство вины.

• Если смерть произошла в результате болезни, пояснить, что не все болезни приводят к смерти, чтобы потом, заболев, ребенок не боялся умереть.

«Бабушка сильно болела, и врачи не смогли ее вылечить. Давай вспомним, ты же болел в прошлом месяце и поправился. И я болела недавно, помнишь? И тоже поправился. Да, существуют болезни, от которых еще нет лекарств, но ты ведь можешь вырасти, стать доктором и найти лекарство против самой опасной болезни».

• Если смерть произошла в результате несчастного случая, нужно объяснить факт смерти, не обвиняя в ней никого. Чтобы у ребенка не появился страх потери оставшихся близких, нужно сказать ему, что остальные хотят жить долго и не хотят оставить его одного.

«Да, мама умерла, но я хочу жить очень долго, я хочу быть с тобой все время, я буду заботиться о тебе, пока ты не вырастешь. Не бойся, ты не один».

• Взрослый должен блокировать возникающее у ребенка чувство вины.

«Ты не виноват, что мама умерла. Как бы ты не вел себя, это все равно случилось бы. Поэтому давай лучше поговорим о том, как нам жить дальше».

• Здесь же уместно дать ребенку понять, что сейчас очень важный момент для переоценки отношений с оставшимися близкими.

«Ты очень любил папу, и я не смогу тебе его заменить, но я очень постараюсь оказывать тебе такую же поддержку, как это делал он.» «Ты всегда доверяла свои секреты только маме. Я не смогу заменить ее в этом. Но я очень хочу, чтобы ты знала, что можешь рассказать мне о любых своих трудностях и я помогу тебе. Ты не одна, мы вместе.»

Важно помнить, что дедушка был близким человеком не только для Вас, но и для Вашего ребенка. Скрывая от малыша факт его ухода, Вы берете на себя право решать, как дальше развиваться их отношениям, а отношения продолжают развиваться и после смерти близкого человека (например, многие могут понять и простить близкого лишь после его ухода).

Автор: кандидат психологических наук, доцент кафедры коррекционной психологии и педагогики, детский психолог-консультант , семейный психотерапевт, Монтессори-педагог AMI диплом (Association Montessori International) 2,5-6 +, руководитель Детского Монтессори-центра «Алиса» Могилева В.Н.