vipcosmetolog.ru → Вечерние платья

Рубрика: Истории и рассказы. Люди бросившие пить

История алкоголизма в России берет свое начало от возникновения СССР. Именно тогда большевики, осознав, что далеко не всем нравится новая власть, приняли решение спаивать население. По мнению одного известного историка, «на водке города строились».

Исторический путь России с 1920-х по наше время — сплошное пьянство. Жить, не трезвея, – норма для многих деревень и провинциальных городов бывшего СССР. Впрочем, сейчас история болезни-алкоголизма прослеживается чуть ли не в каждой второй российской семье, причем не в первом поколении.

О нашем ресурсе

На нашем сайте вы найдете реальные истории алкоголиков. Это истории из жизни людей, для которых запои и алкогольный синдром – суровая каждодневная реальность. Истории тех, у кого муж начал выпивать, а то и вовсе пить, а потом попытался, да не смог бросить.

женщина;
мужчина;
бывший алкоголик;
бросающий пить;
нынешний алкоголик.

У нас есть специальная форма для того, чтобы опубликовать анонимно или под реальным именем свой рассказ про женский алкоголизм, от которого вы пытаетесь избавиться, или про то, как начал пить ваш муж, а также о том, что вы бросивший алкоголик, запивший снова.

Каждую историю можно будет прокомментировать и оценить. Вы всегда можете самостоятельно написать историю о том, что муж начал пить и вы вместе с ним, или прокомментировать аналогичную историю. Не надо этого бояться или стесняться, так как проблема алкоголизма в мире существует с тех пор, как появилось человечество.

Помощь каждому

Если вы сильно переживаете от того, что ваш муж начал пить, не отчаивайтесь: выложите свои мысли на нашем сайте, и, возможно, найдется кто-то, кто сумеет реально вам помочь и улучшить положение. Поверьте, не вы первая и не вы последняя, чей муж стал пить.

На нашем сайте размещаются истории простых алкоголиков, которые не лучше и не хуже вас, которые также страдают от алкоголизма. Многие из них, трясущимися руками добравшись до водки и кое-как открутив колпачок, наливают и жадно проглатывают первый стакан. От ощущений, которые им дарит алкоголь, они готовы запеть.

Мы надеемся, что наш сайт поддержит вас в трудную минуту, поспособствует кому-то выплеснуть свои душевные переживания, хоть чуточку улучшить жизнь, а может быть, кто-то даже раз и навсегда избавится от ненавистной алкогольной зависимости и начнет новую, счастливую, не омраченную дурманом алкоголя жизнь.

В статье идет упоминание об известных , которые рассказывают о своей жизни до и после употребления алкоголя, а так же о том как они пришли к абсолютной трезвости.

Они приходят к единому мнению, что без алкоголя их реальность стала ярче и намного интереснее — это главная причина полной утраты интереса к алкоголю.

«Все пьяницы бросают пить, но у некоторых это получается ещё при жизни». Печальная шутка. Алкогольная зависимость это очень серьёзно, и действительно далеко не всем кто её приобрёл, удаётся остановиться. Единожды став алкоголиком, затем уже невозможно перестать им быть, можно только перейти в разряд завязавших алкоголиков, если очень постараться.

Один мой знакомый, как-то высказался о том, что человек бросает пить, когда доходить до края. Вот только это понятие у всех разное. Для кого-то это – если его из генералов в полковники разжаловали, а кому-то и под забором валяться ещё не край. Сам он время от времени , а в промежутках между ними активно пропагандировал трезвость. В конце концов, жена выгнала его из дома. Дошёл ли он до своего края, и жив ли вообще, не знаю. Иногда сигнал бывает очёнь чёткий и однозначный. Александр Розенбаум , к примеру, считал себя человеком на выпивку крепким, полагал, что может выпить много без вреда для здоровья, и даже утверждал, что нет такой болезни, как . Пить он бросил после того, как у него в процессе опохмеления, и только своевременный приезд скорой помощи, сохранил певцу жизнь.

Однако не всегда угроза жизни останавливает употребление алкоголя. Григория Лепса пьянство привело к тяжелейшей . Однажды, во время очередного приступа, врачи буквально вытащили его с того света. Это произвело на артиста сильное впечатление, и в течение продолжительного времени он воздерживался от выпивки, но затем вновь стал позволять себе употреблять алкоголь.

Порой, совсем не страх за свою жизнь, а стыд, осознание, как низко пал, помогает человеку прекратить пьянство. В молодости Раймонд Паулс был пианистом в оркестре, который часто выступал в ресторанах и на танцах, где без алкоголя не обходилось. Жизнь постепенно превратилась в одну сплошную пьянку. Дошло до того, что друзья отвезли Паулса в специальную клинику. Вид опустившихся алкоголиков собранных вместе, и понимание того, что сам стал таким, привели музыканта в шоковое состояние. По его словам он бросил пить: «сразу, в секунду и тотально — ничуть и никогда».

А вот известный актёр Алексей Нилов (капитан Ларин в «Ментах»), ложился в больницу не один раз, с целью остановить пьянство. Но выдерживал не больше чем 2-3 дня, и снова «принимал на грудь», находя собутыльников среди пациентов этой же больницы, а порой и среди врачей. Алексей считает, что закодировать его нельзя, но при большом желании он сам может отказаться от алкоголя на какое-то время. В качестве примера он приводит историю, когда он, но не закодировался, никому об этом не сказав. И, тем не менее, год после этого не пил, а все думали, что помогло кодирование.

В обществе до сих пор нет единого мнения о том, что же такое : кто-то считает пьяниц безответственными эгоистами, которых нужно наказывать, кто-то больными, которых нужно лечить.

По словам Ларисы Гузеевой : «Алкоголизм – это ужасная болезнь, по типу гриппа или желтухи, алкоголиков надо лечить, а не ругать». Сама Лариса начала пить назло мужу-наркоману, пытаясь как-то на него повлиять. Кончилось это лечением, и не только от алкоголизма, но и от хронических заболеваний, вызванных пьянством. Теперь всё это в прошлом. Пьянство, как бы помещает человека в другую реальность, весьма ограниченную и искаженную, но дающую возможность все возникшие проблемы решать очередной дозой алкоголя.

В результате весь смысл жизни сводиться к возможности принять эту самую дозу, и только тогда появляется интерес к другим сторонам жизни. И чем дальше, тем труднее из этого выбраться.

По свидетельствам разных людей, сумевших избавиться от тяги к алкоголю, нет универсального решения для всех. Кто-то действительно может бросить пить самостоятельно, отыскав для этого серьёзную причину. Такую, например, как своё здоровье или благополучие близких. Кому-то это не под силу, и такому человеку нужна помощь, поддержка и лечение.

Однако в чём все бывшие выпивохи приходят к единому мнению, так это в том, что без алкоголя их реальность стало намного ярче, интереснее и многограннее. И по их словам, это главная причина полной утраты интереса к алкоголю, в нынешней жизни.

Узнать об тех актерах, кто не смог преодолеть алкогольную зависимость и ушел в мир иной можно из .

Бросайте пить. Доброй Вам трезвости!

У Пети (так звали второго), когда он пил, была игра, будто бы он военный. Даже бывший военный и даже воевал. В подпитии он быстро заводил непотребных друзей, которым сразу рассказывал, как полз под обстрелами, а свои кричали ему: «Петя-а-а, куда ты, там мины-ы-ы…» Понятно, что Петя в принципе в армии не служил.

А потом Петя постепенно перестал работать и засел дома. Бизнес за него вела Наташа, и у нее странным образом получалось ничуть не хуже. Так что Петя мог сидеть себе дома веки вечные. Что он и делал вместе с младшим сыном Русланом. Только Руслан был просто маленький мальчик, а папа был большой мальчик, который сидел и пил.

Двое старших детей, к счастью, уже были отселены и жили отдельной взрослой жизнью.

Наташа стала матерью своему мужу. Она возила его на скорой, когда у него случилась алкогольная кома, спасала, отгоняла его непотребных приятелей, одевала и кормила, ругала, возила его к психотерапевтам и на гипноз, зашивала ему «торпеду». Но ничего не помогло. Она делала вид перед друзьями, что Петя ей не ребенок, а очень даже муж. И даже притворялась, что она такая покорная восточная женщина, а муж в их семье все за всех решает, потому сейчас и шпыняет ее перед гостями. Друзья подыгрывали, но, конечно, отлично знали правду.

В загранпоездках, куда Наташа вывозила семью, Петя часто терялся. Исчезал куда-то и все. Видели, как он бежал голым по набережной в том курортном городке, где они мирно отдыхали, что-то кричал и поливал набережную шампанским, а потом его догоняла полиция. Наташа находила его, платила штрафы и водворяла в отель. Трезвым он в принципе не был, и его пьяное тело Наташа увозила домой. И он снова там садился и пил.

Одной быть страшнее, чем с алкоголиком

Что врала себе Наташа и почему не разводилась? Врала себе, что любит, конечно. Потом – что так о нем заботится. Что сейчас он одумается, бросит пить, начнет работать, прямо вот-вот – и они снова начнут жить счастливо. Потом врала себе, что не может бросить его в такой трудный момент. Но «такой трудный момент» длился годами и не собирался заканчиваться. И, конечно, Петя ей изменял. Наташа это знала, потому что на всякий случай проверяла его телефон, но что-то и на этот счет себе врала.

И было понятно, что она его никогда не бросит. По той простой причине, что уверена: нет на свете мужчины, кроме долбаного Пети, который бы согласился с ней жить. Потому что одной быть непереносимо страшно.

Но случилось чудо, и она все-таки с ним развелась. Что-то стало последней каплей, только я не знаю, что именно. Петя поверить не мог, смотрел на свидетельство о разводе и не верил глазам – как это вообще может быть? Наташа не собиралась рефлексировать. Она вообще не раздумывала над тем, почему у нее мужья исключительно алкоголики и почему это именно ее мужья. Она вообще не любила всю эту психологию. Наташа просто бросилась на поиски нового мужа.

Нового мужчину она нашла через неделю. Сняла его в баре ночью.

Ей, как мы знаем, так страшно быть одной, что она вцепилась в этого третьего мертвой хваткой. Казалось бы, отношения, завязанные в таких условиях, долго длиться не могут, но почему-то они вместе уже год. И даже если этот третий, не дай бог, начнет пить, Наташа точно будет еще лет десять с ним нянчиться, не будет задавать себе вопросов: почему это с ней все время повторяется – и хватку не ослабит. Одной быть страшнее, чем с алкоголиком.

А Петя, кстати, говорят, бросил пить.

« Мы познакомились у друзей. Я была студенткой, он — недавним выпускником МГУ. Друзей я знала много лет, мы когда-то учились в одной школе. Обычная интеллигентная московская компания. Пели песни, пили вино — как и все, мне кажется. Он был красив, хорошо пел, остроумно шутил — душа компании. Мне было очень лестно, что он обратил на меня внимание. Роман закрутился быстро и развивался очень стремительно. Мы гуляли по городу, он пел мне „Битлов“, читал какие-то стихи, рассказывал истории про московские улицы. С ним было интересно и не скучно: яркий, умный и при этом мягкий и добрый. Я влюбилась без памяти, конечно.

Буквально месяца через три мы решили съезжаться. Каждый из нас жил с родителями, мы не хотели подселяться к кому-то из них, рвались начать свою жизнь, создать „настоящую семью“. Все было в новинку, все было прекрасно.

Мы сняли квартиру, съехались. Однажды проходили мимо загса, он в шутку предложил зайти, я шутку поддержала — подали заявление. Сколько мы были к тому времени знакомы, полгода? Может, чуть больше. Мне тогда казалось, что так и должно быть, что я наконец встретила „своего человека“, вон дедушка мой вообще через 2 недели после знакомства пошел жениться. И жил потом 50 лет в любви и согласии.

Сыграли свадьбу. После свадьбы к нам приехал его приятель из другого города, тогда я впервые увидела мужа очень пьяным. Но значения не придала, ну кто из нас не напивался?

Где-то за два месяца до родов он ушел в первый запой.

Я оказалась к этому совершенно не готова. Всю жизнь я считала, что запои случаются с „деклассированными элементами“, это вон „ханурики под забором“ уходят в запои и „жрут водку“. А со мной, с моими близкими, с моими друзьями, в нашей среде этого произойти не может, потому что не может, точка. Мы образованные интеллигентные люди, наши родители — образованные интеллигентные люди, ну какой запой. Однако же это был именно он. Шесть дней мой муж лежал, пил и блевал. Больше он не делал ничего. Я не знала, как быть, поэтому послушно приносила ему „на опохмел“(он говорил, что иначе умрет, что вот сейчас 50 грамм похмелиться и больше ни капли). Я приносила ему к кровати еду, которую он не ел. Не мог. Огромная, как дирижабль, со своим беременным животом ходила в местный универсам и покупала пиво, которое сама не пила никогда, сгорая от унизительного стыда. Я не могла заставить себя кому-то рассказать об этом, с кем-то посоветоваться: я растрезвонила всем друзьям и родным, что у меня идеальный брак, прекрасный муж и вообще не жизнь, а сказка. А тут такое. Постепенно он сам вышел из запоя — просто не мог больше пить. Я очень хотела забыть прошедшую неделю. И мы дружно делали вид, что ничего и не было.

Потом родился ребенок. Я писала диплом и работала из дома, ребенок спал плохо, мы тоже. Начали ссориться с мужем. Через пару недель он ушел в запой снова. Я пришла в ужас. Я не давала ему ни капли алкоголя ни на какой опохмел, а он все равно был пьян в дым каждый день. Когда он наконец протрезвел, дней пять спустя, я устроила скандал и „большой разговор“.

Он клялся и божился, что это — в последний раз. Что это просто напряжение последних месяцев. Я поверила. Но верить было нельзя. Так начался ад.

Наша жизнь шла по повторяющемуся сценарию: неделю он пил беспробудно, практически лежа, вставая только в туалет. Потом несколько дней не пил вообще, насколько я могла судить, но оставался полупьяным. Потом начинал пить понемногу через день. Потом каждый день. Потом опять запой. Такой бесконечный круг в 3−5 недель.

Я сблизилась с его старшей сестрой. Она рассказала мне, что на самом деле его отец — алкоголик, что его семья всеми силами старалась скрыть это от меня. Что муж мой пьет давно, и его семья затаила дыхание, когда мы встретились — на волне романтического счастья он почти не пил. Они только молились, чтобы я не узнала об этом до свадьбы, а потом давили на нас, чтобы мы родили ребенка(а лучше трех и как можно скорее). Что вторая его сестра съехала из дома в 17 лет — лишь бы не жить в квартире с двумя алкоголиками.

Я любила его, любила нашу дочь, и долгое время сама мысль о разводе казалась мне кощунственной. Он болен, говорила я себе, он несчастен, кто ж я буду, если брошу его в такой ситуации? Я должна его спасти. И я пыталась спасти. Где-то после третьего или четвертого запоя я стала настаивать, чтобы мы обратились к наркологу. Я слышала, что существует кодирование и зашивание, но не знала толком, что это такое. Но я точно знала, что алкоголизм — это болезнь, а значит, ее надо лечить. Почему после третьего или четвертого? Потому что я отрицала. Я пряталась от реальности. Я не верила, что все это происходит со мной. Я думала, что мне показалось. Что этого не может быть, потому что не может быть никогда. Но когда-то, чего не может быть, происходит в третий раз подряд, приходится признаться, что оно существует.

Он не был буйным и агрессивным, он не пытался меня ударить. Он был тихим алкоголиком, просто лежал и страдал. Когда он был пьян, он начинал говорить всякое. То он говорил, что я мечта всей его жизни, то, наоборот, что он меня ненавидит. То он говорил, что он скоро умрет, то, что он мученик. Что я мученица. Его эмоционально швыряло из крайности в крайность. А вместе с ним швыряло и меня.

Я никогда не пила вместе с ним. Я была кормящая мать, правильная девочка. Мне даже в голову не пришло присоединиться к его пьянкам. Я искала выход. Сперва в интернете. Я читала статьи наркологов, я сидела на форуме, где были родственники алкоголиков. Там я узнала, что существуют специальные группы. Как „анонимные алкоголики“, только для родных. Призванные поддержать, не дать свалиться в созависимость, дать возможность выговориться. И я пошла в такую группу.

Группа состояла из нескольких унылых женщин и куратора. Тоже унылого. Первое, что сказал куратор, открывая группу — „Алкоголик никогда не перестанет быть алкоголиком“. А потом начали говорить участники. Было несколько простых правил: не перебивать, не критиковать и вообще не осуждать. Говорить по одному. Не требовать говорить от того, кто не готов. И женщины говорили. А я их слушала и внутренне заходилась в ужасе. Их родственники-алкоголики — мужья, отцы, братья, матери — не были отбросами общества. Они были обычные люди — из тех, кого я привыкла уважать. Профессор в каком-то институте. Инженер-железнодорожник. Учитель в школе. Даже врач. И все они пили.

Параллельно я искала нарколога. Девочки из группы поддержки относились к этой идее скептически. Им наркологи не помогли. Они рассказывали всякие ужасы(не уверена, что по своему опыту) про жуткие побочные эффекты зашивания и кодирования, как люди становились инвалидами или вовсе умирали. Но я была упорная. Я считала, что раз алкоголизм — болезнь, то нужен врач. Наконец по рекомендации нашла нарколога. Сперва поехала к нему сама. Первое, что он мне сказал — „Алкоголики бывшими не бывают, вы это понимаете? Алкоголик может не пить. Но алкоголиком останется навсегда“. Потом мы говорили, наверное, час. Он говорил то, что я и так знала: что для того, чтобы был результат, нужно желание пациента, что нужна его твердая воля, что если он не хочет — ничего не получится, хоть костьми ложись. И еще он сказал, что нельзя „зашивать“ человека, в крови которого есть алкоголь. Надо, чтоб хотя бы три дня он не пил.

И я стала уговаривать мужа зашиться. Умолять. Угрожать. Упрашивать. Шантажировать ребенком. Он говорил: „Да-да-да“. Но пил. И врал. У нас стали появляться заначки в квартире. Я прятала деньги. Он — бутылки. Я отбирала у него все, до копейки — он шел к гастроному и напивался с местными алкашами. Если не отбирала — он все пропивал, а мне говорил, что потерял или ограбили. И опять этот цикл: запой — несколько дней передышки — запой. Обычно на исходе запоя, когда ему было очень плохо физически, он соглашался зашиться. Но ни разу не выдержал три дня без капли спиртного.

Со временем у него случались странные приступы, когда он вдруг резко бледнел, хватал ртом воздух. Однажды он понес ребенка подмыть и вдруг упал. Я была рядом, подхватила младенца и в ужасе смотрела на мужа, который буквально сполз по стенке. Вызвать врача он мне не дал, боялся, что я его „зашью“ принудительно. Через какое-то время оклемался сам.

Я хваталась за соломинку. В группе поддержки женщины часто делились всякими народными средствами, которые „точно помогут“. Однажды мне там рассказали про такую „панацею“: берешь, говорят, чайную ложку нашатырного спирта, растворяешь в стакане воды, даешь выпить залпом — и все, как рукой. Никогда пить не будет. Я пришла домой, рассказала мужу все честно. „Ты же, — говорю, — хочешь бросить пить? Но не можешь? А вот есть суперсредство. Выпьешь нашатырь и больше — никогда!“ Мы были юные и глупые. Он послушно взял у меня стакан и сделал пару глотков. Вытаращил глаза, страшно закашлялся, рухнул, как подкошенный. Пока я дрожащими руками набирала номер скорой, он очнулся, отобрал у меня телефон и сказал: „Если захочешь меня убить, найди способ попроще, что ли“. И пить, конечно, не бросил.

Я стала винить себя. Я же помнила его — веселого балагура — до свадьбы. Наверное, это я такая плохая жена, что он пьет. Я ходила в халате, я не красилась(напомню — младенец, диплом, работа), я не делала то и это. Я ела себя поедом. Я как-то забывала, что до встречи со мной он уже был алкоголиком. И что одну-две недели между запоями он продолжал быть душой компании. А что у нас там дома происходит — видела только я.

Примерно через год я все-таки признала, что надо разводиться. Пока ребенок еще маленький, не понимает и не повторяет за отцом. Я наконец позволила себе признаться, что я сделала все, что только могла придумать, и ничего не помогло. И что я разрушаю себя каждый день, что от меня прошлой — легкой на подъем, весёлой, красивой, уверенной в себе — осталась бледная несчастная тень, вечно заплаканная и чудовищно усталая. Мы поговорили и вроде обо всем договорились. Я просила только, чтобы он приезжал трезвым, когда будет навещать ребенка, больше ни о чем. Он уехал к родителям.

Я почти сутки рыдала, мне было ужасно жалко себя, ребенка, свою прекрасную мечту(как мне казалось, воплотившуюся в этом браке), своего мужа, который без меня совсем пропадет. На следующий день он вернулся и сказал, что жить без нас не может и готов попробовать все сначала. И я, конечно, его приняла. Мы даже сходили вместе к наркологу. Только ничего не изменилось: на следующий день муж напился снова. Я снова его выгнала, через неделю он вернулся опять. Мы пробовали „начать сначала“ еще трижды. После третьего раза он ушел в запой на две недели, я собрала вещи, ребенка и уехала со съемной квартиры к маме. Через некоторое время мы развелись через суд.

Первые полтора года после развода меня страшно накрывало. Я не могла даже смотреть кино, в котором герои что-то выпивали, мне становилось физически дурно. Я третировала друзей, чтобы они при мне не пили. Постепенно это сошло на нет. Года через три я даже смогла сама выпить бокал вина. Но я до сих пор точно чувствую этот запах — запах запоя и запах алкоголика: его не перепутать ни с чем, ни с последствиями бурной пьянки, ни с болезнью. Я иногда сталкиваюсь в метро с людьми — прилично одетыми, чисто выбритыми — и отшатываюсь, точно зная, что это оно. Передо мной алкоголик. И я чувствую страх. Однажды я подружилась с женщиной, у которой тоже был опыт жизни с алкоголиком, и она мне рассказала, что чувствует то же самое. Это — навсегда. Алкоголики бывшими не бывают. И жены алкоголиков, видимо, тоже».

Об алкогольных традициях

Моя мама - дочь алкоголика, ее отец умер в 40 лет от инфаркта. Про дедушку я знаю только то, что он пил и разводил аквариумных рыбок. Мама никогда ничего мне не рассказывала - ни про свое детство, ни про первого мужа. Думаю, у нее в душе много невысказанной боли. Я не расспрашиваю: в нашей семье не принято лезть друг другу в душу. Страдаем молча, как партизаны, с выражением любви, кстати, примерно та же история.

Я никогда не видела маму пьяной, чего не могу сказать про отца. Мама выпивала как все - по праздникам. Пили и бабушки, предпочитая крепкие напитки. Я помню эти семейные праздники: добрые, веселые взрослые, подарки, вкусный стол, хорошее настроение и бутылки. Конечно, никто и подумать не мог, что я вырасту и стану алкоголиком. Я видела, что все взрослые пьют, и знала, что я, когда вырасту, тоже буду, потому что выпивать в праздник - это так же естественно, как есть гуся или торт.

Я рано, лет в шесть, попробовала пиво (родители дали глотнуть), а лет в тринадцать-четырнадцать за праздничным столом мне уже понемногу наливали шампанское. В старших классах я узнала, что такое водка.

Я почти не помню свою свадьбу: когда ушли родители, я стала пить водку с друзьями - и все, дальше провал

С водкой меня познакомил мой парень - мы начали встречаться в 10-м классе. Он мне не особо нравился, но все считали, что он крутой. Через пару месяцев мы уже каждый день выпивали вдвоем бутылку водки. После школьных занятий покупали бутылку, распивали ее у парня дома и занимались сексом. Потом я шла к себе домой и садилась делать уроки. Родители ни разу ни в чем меня не заподозрили. У меня быстро выработалась толерантность к алкоголю - плохо было только первые пару раз. Это тревожный звонок: если ты чувствуешь себя нормально после большого количества алкоголя, значит, твой организм подстроился.

О том, как рассуждает алкоголик

После школы я поступила на факультет журналистики. На втором курсе вышла замуж и перевелась на заочное: лень было ходить в институт. Замуж вышла просто для того, чтобы уйти от родителей. Нет, я помню, что была сильно влюблена, но также помню собственные мысли перед свадьбой. Курю во дворе и думаю: может, ну его, зачем я это делаю? Но деваться некуда - банкет же назначен. Ладно, думаю, схожу, а если что - разведусь! Я почти не помню ту свадьбу: когда ушли родители, я стала пить водку с друзьями - и все, дальше провал. Провалы в памяти, кстати, тоже нехороший звоночек.

Будущий муж на тот момент жил в редакции газеты, в которой трудился. Мои родители сняли нам квартиру, и мы начали жить вместе.

Я всегда считала себя некрасивой и недостойной любви и уважения. Возможно, по этой причине все мои мужчины были либо пьющими, либо наркоманами, либо и то и другое вместе. Как-то раз муж принес героин, и мы подсели. Постепенно продали все, что можно было продать. Дома часто не было еды, но почти всегда был героин, дешевая водка или портвейн.

Однажды мы с мамой пошли покупать мне одежду. Июль, жара, я в футболке. Мама заметила следы от уколов на руке и спрашивает: «Ты что, колешься?» «Комары покусали», - отвечаю я. И мама верит.

Типичная логика алкоголика: он никогда не берет на себя ответственность за то, что с ним происходит

Детально запомнился один день из того периода. К нам нагрянула парочка моих однокурсников. В разгар пьянки едем в кафе, там у нас заканчиваются деньги, и однокурсница оставляет в залог золотое кольцо. Идем на улицу ловить такси. Тут перед нами тормозит милицейская машина. Мы пьяные, у мужа в руках открытая бутылка шампанского. Парней хотят забрать в отделение, а я, такая смелая, заявляю, что у меня в ГАИ есть знакомые. Обхожу машину, чтобы записать номер, зима, скользко - я падаю, смотрю на свою ногу и понимаю, что она как-то странно перекручена. Через секунду - адская боль. Менты тут же развернулись и уехали, а я попала в больницу. На девять месяцев с двумя переломами голени.

Один перелом оказался сложным. Мне сделали две операции, поставили аппарат Илизарова. При этом я продолжала пить, даже лежа в больнице, - муж приносил портвейн. Как-то напилась, будучи в гипсе, упала и пробила зубом нижнюю губу. Но в голове не возникало причинно-следственных связей между тем, что со мной случилось, и алкоголем. Я считала, что это вышло случайно, что мне просто не повезло, ведь любой может упасть, да и вообще «во всем виноваты менты». Типичная логика алкоголика: он никогда не берет на себя ответственность за то, что с ним происходит.

О провалах в памяти

С первым мужем мы развелись спустя пару лет после свадьбы. Я влюбилась в его приятеля. Потом еще в кого-то и еще…

Когда мне было двадцать два, папин знакомый позвал писать сценарии для молодежного сериала. Это был во всех отношениях приятный труд: писала я от силы неделю в месяц, а все оставшееся время гуляла и пила. В тот же год умерла бабушка, оставив мне свою квартиру, в которой я устроила настоящий притон.

В относительно трезвом состоянии страх и тревога - основные чувства тех лет. Это страшно, когда не помнишь, что с тобой случилось вчера. Просто раз - и сознание просыпается. Ты можешь обнаружить свое тело где угодно - в квартире подруги, в гостиничном номере, на голой земле за городом или на скамеечке в парке. При этом ты имеешь лишь отдаленное представление, как ты сюда попал, и совсем не представляешь, что натворил и какие будут последствия. Тебе просто страшно и темно. Почему темно? Еще утро или уже вечер? Какой сегодня день? Видели ли тебя родители? Начинаешь проверять телефон, а телефона нет - видимо, опять потеряла. Пытаешься сложить пазл. Не получается.

О попытках бросить пить

Я воспринимала в штыки, когда кто-то намекал мне о моих проблемах с алкоголем. При этом считала себя настолько ужасной, что, когда на улице смеялись, я оглядывалась, уверенная, что смеются надо мной, а если говорили комплимент, огрызалась - наверняка издеваются или хотят занять денег.

Было время, когда я подумывала покончить с собой, но, совершив пару демонстративных попыток, поняла, что на реальный суицид у меня не хватит пороху. Я считала мир отвратительным местом, а себя самым несчастным человеком на земле, непонятно зачем здесь оказавшимся. Алкоголь помогал мне выживать, с ним я хотя бы изредка чувствовала какое-то подобие мира и радости, но и проблем он приносил все больше и больше. Все это напоминало котлован, в который с огромной скоростью летели камни. Он когда-нибудь должен был переполниться.

Последней каплей стала история с украденными деньгами. Лето 2005-го, я работаю на реалити-шоу. Работы много, скоро запуск, пашем по двенадцать часов без выходных. И вот удача - в кои-то веки нас отпустили пораньше, в 20.00. Мы с подружкой хватаем коньяк и летим снимать напряжение в многострадальную бабушкину квартиру. После (я этого не помню) подруга посадила меня в такси и назвала адрес моих родителей. С собой у меня было что-то около 1200 долларов - деньги не мои, «рабочие», их-то у меня и украл таксист. И, судя по состоянию одежды, просто вышвырнул меня из машины. Спасибо, что не изнасиловал и не убил.

Помню, как, в очередной раз отличившись, я говорила маме: может, мне закодироваться? Она отвечала: «Что ты выдумываешь? Тебе просто нужно взять себя в руки. Ты же не алкоголик!» Мама не хотела признавать реальность просто потому, что не знала, что с ней делать.

От отчаяния я все-таки пошла кодироваться. Мне хотелось отдохнуть от неприятностей, которые на меня то и дело обрушивались. Я не собиралась бросать пить навсегда, скорее устраивала себе трезвый отпуск.

Я не становилась трезвой, я просто не пила алкоголь

В честь кодировки родители подарили мне поездку в Петербург. Мы поехали втроем, остановились у моих родственников. Родители с ними, естественно, выпивали - как же без этого в отпуске. Мне было невыносимо видеть их выпившими. Я как-то не выдержала и сказала в ярости: «Ну почему нельзя совсем не пить?» Меня спасал Петербург. Я убегала в его дождь, терялась среди каналов и тогда точно решила, что вернусь сюда жить.

На кодировке (это была стандартная кодировка гипнозом) я продержалась полтора года, и мои дела как будто бы пошли на лад: я познакомилась со своим будущим мужем, проблем на работе стало гораздо меньше, стала прилично выглядеть и зарабатывать, перестала терять телефоны и деньги, получила права, родители купили мне машину. Но почти каждый день я пила безалкогольное пиво, а муж со мной за компанию - алкогольное. Я не становилась трезвой, я просто не пила алкоголь.

Безалкогольное пиво - это бомба замедленного действия. Когда-нибудь его заменит алкогольное, и тогда динамит сработает. Однажды вечером, когда в магазине не оказалось моей «нулевки», я решила попробовать выпить обычное. Было страшно (в случае приема кодировщик обещал инсульт и инфаркт), но я же смелая.

Кодировка - неплохая вещь при одном условии: если ты, поставив себя на паузу, начнешь менять свою жизнь, активно развиваться в сторону трезвости, решать проблемы, которые привели тебя к алкоголизму. Важно двигаться в другом направлении.

Раскодировавшись, я, что называется, дорвалась до спиртного. Это был грандиозный - даже по моим меркам - запой. Алкоголь вернулся в мою жизнь, словно и не уходил из нее. А полгода спустя я узнаю, что беременна.

О болевом пике

Я не задумывалась о ребенке (если честно, до сих пор не уверена, что материнство - это мое), но мама постоянно говорила: «Меня родили, когда твоей бабушке было 27, я тебя тоже в 27, пора бы и тебе рожать девочку».

Я подумала, что, возможно, мама права: я замужем, и к тому же все люди рожают. При этом я не спрашивала себя: «Зачем тебе нужен ребенок? Хочешь ли ты за ним ухаживать, нести за него ответственность?» Тогда я не задавала себе вопросов, не умела разговаривать с собой, слышать себя.

Я искала в интернете истории женщин, которые тоже пили и рожали здоровых детей

Узнав о беременности, я совсем не обрадовалась, но пообещала себе, что брошу пить и курить. Постепенно. Мне удалось сбавить обороты, отказавшись от любимых крепких напитков, но перестать пить совсем у меня не получилось. Каждый день я обещала себе, что брошу завтра, и искала в интернете истории женщин, которые тоже пили и рожали здоровых детей.

На седьмом месяце беременности произошла отслойка плаценты, мне сделали экстренное кесарево, ребенок умер, а я ушла в запой, сжираемая чувством вины за то, что пила и отказалась лечь на сохранение. Винить себя было делом привычным. Натворил, повинился - и можно жить дальше, ничего не меняя.

В то время у меня уже были очень тяжелые похмелья, я всерьез опасалась белой горячки. Сейчас уже сложно описать это состояние… Ты ничего не можешь делать. Голова раскалывается. Прихватывает сердце. То жарко, то холодно, ты не можешь спокойно лежать, твое тело дергается, есть и пить ты не в состоянии, закидываешься витаминами - ничего не помогает. Ты не можешь уснуть без света и телевизора, да и с ними не особо получается - сон прерывистый и липкий. И огромная тревога, такая, которая больше тебя: вот сейчас что-то случится.

Помню, как сидели в машине с подругой, и я сказала: муж запрещает мне пить, наверное, придется бросить, иначе он уйдет. Подруга кивает сочувственно - тяжело, мол, тебе, понимаю. Это был август 2008-го: моя первая попытка завязать самостоятельно.

О жизни с трезвостью

Алкоголь - очень тяжелый вид отдыха. Сейчас я поражаюсь, как мой организм вообще все это выдержал. Я лечилась, пробовала бросать и снова срывалась, почти потеряла веру в себя.

Окончательно я бросила пить 22 марта 2010 года. Не то чтобы я решила, что именно 22-го, в светлый день весеннего равноденствия, я перестаю пить, ура. Просто это была одна из многочисленных попыток, которые привели к тому, что почти семь лет я не пью. Ни капли. Не пьет муж, не пьют родители - без этой поддержки, думаю, ничего бы не получилось.

Поначалу я думала примерно так: увидев, что я бросила пить, Боженька спустится ко мне на землю и скажет: «Юляша, какая же ты умница, ну наконец-то дождались, теперь-то все будет хорошо! Я тебя сейчас награжу как положено - будешь у меня самой счастливой».

К моему удивлению, все было не так. Подарки с неба не сыпались. Я была трезвой - и на этом все. Вот она, вся моя жизнь - свет как в операционной, не спрячешься. По большей части я чувствовала себя одинокой и ужасно несчастной. Но на фоне этого глобального несчастья я впервые пробовала делать другие вещи, например, говорить о своих чувствах или тренировать силу воли. Это самое важное - если не можешь идти в другую сторону, нужно хотя бы лечь в ту сторону, сделать хоть какое-то телодвижение.

Первый трезвый год тяжелый. Ты испытываешь такой стыд за свое прошлое, что хочется одного: раствориться, уйти в подполье. Я взяла фамилию мужа, сменила номер телефона и адрес электронной почты, удалилась из соцсетей и максимально дистанцировалась от друзей. Все, что у меня было, - я, которая пропила четырнадцать лет своей жизни. Которая не знала себя. Я впервые осталась наедине с собой, училась с собой разговаривать. Это было непривычно - жить совсем без анестезии, неотлучно присутствовать в своей жизни, не прячась и не убегая. По-моему, никогда в жизни я столько не плакала.

За пару лет до того, как бросить пить окончательно, я стала вегетарианкой. Думаю, процесс восстановления запустился именно тогда, когда впервые я задумалась о том, что (вернее, кого) я ем, о том, что в мире, помимо меня, есть другие существа, которые живут и страдают, что кому-то может быть еще хуже, чем мне. В моей жизни появилась аскеза, которая меня развивала и делала сильнее.

Иногда я вспоминаю себя ту и не верю, что это была я, а не персонаж из фильма «Trainspotting». Слава богу, я смогла себя простить и начать наконец относиться к себе хорошо - с любовью и заботой. Это было непросто и заняло много времени, но я справилась (не без помощи психотерапевта). Следующий шаг - развиваться, пусть медленно и потихоньку, но идти вперед каждый день.

Летом 2010-го мы с мужем бросили курить. Я начала медитировать. Каждую свободную минуту читала аффирмации и убеждала себя, что я со всем справлюсь.

Три года назад я завела . Поначалу он был для меня чем-то вроде дневника, площадкой для рефлексии: я писала, потому что чувствовала внутреннюю потребность. Блог в первое время никто не читал, но, так или иначе, это было заявление о себе - я есть, да, я пила, но я смогла бросить, я живу.

Ко мне приходят красивые обеспеченные женщины, у них есть мужья и дети, и все как будто бы хорошо. Только каждый день они тайком выпивают бутылку красного вина

Потом я поняла, что сидеть и рефлексировать - это то же самое, что ничего не делать. Потому что таких, как я, тысячи. Они так же беспомощны, они не понимают, как прекратить войну внутри себя. Поэтому сейчас я провожу консультации для людей с похожими проблемами. У всех разные степени зависимости: ко мне приходят красивые обеспеченные женщины, у них есть мужья и дети, и все как будто бы хорошо. Только каждый день они тайком выпивают бутылку красного вина. Об этом не принято говорить, но чуть ли не каждый второй в нашей стране с той или иной периодичностью пьет. То есть пьет регулярно. И мало кто признается себе в этом.

Я не хотела стыдиться себя и своего прошлого - мне это мешало, я чувствовала себя несвободной. Поэтому я набралась смелости и стала говорить на тему алкогольной зависимости, чтобы к алкоголизму перестали относиться как к чему-то постыдному или сверхсекретному.

Я говорю честно: я не психолог и не нарколог. Я - бывший алкоголик. И я, к сожалению или к счастью, слишком много знаю о том, как бросить пить и как этого делать не нужно. Я стараюсь помогать тем, кто для себя осознал, что он хочет жить трезво и готов что-то делать ради этого. В этом деле чем больше информации, тем лучше. Поэтому я здесь и делюсь своим опытом - как я пила и как живу теперь.

Благодарим фотографа Ивана Трояновского , стилиста и кафе «Укроп» за помощь в проведении съемки.