Игорь Зимин. Воспитатели и учителя. Царские дети после семи лет. Детский мир императорских резиденций. Быт монархов и их окружение. История России. Библиотека. Воспитание детей в семье Николая II

Кто в детстве не мечтал оказаться на месте царевны или царевича? По общему мнению, царские дети спят на мягких перинах, едят одни пирожные и вообще делают что хотят. Но если бы такой мечтатель хотя бы на один день поменялся местами с кем-нибудь отпрысков царской династии Романовых, он был бы жестоко разочарован.

Благополучное детство Алексея Михайловича Романова

Кому с детством повезло, так это Алексею Михайловичу. В младенческом возрасте за ним с лаской и любовью ухаживала матушка Е.Л.Стрешнева, которая прекрасно помнила, каково быть сиротой. В возрасте пяти лет к воспитанию мальчика в духе православия подключились его дед и патриарх Филарет, а позднее – боярин Борис Морозов, ярый «западник». Приставленный к царевичу дьяк учил его по персональному древнерусскому букварю, с титлами и заповедями. К десяти годам любознательный Алексей освоил Часовник, Деяния апостолов, Охтой (нотная грамота для богослужений), умел бойко читать, писать и петь стихиры и каноны по крюковым нотам.

От Б.И. Морозова царевичу досталась «потеха»: детские латы, изготовленные немецким мастером П. Шальтом, игрушечный конь и картинки по три алтына в Овощном ряду. Детская библиотека Алексея содержала 13 томов, там были не только богослужебные книги, но и изданные в Литве Космографии, Грамматики и Лексикона. Морозов первым облачил царевича в немецкую одежду. Разностороннее воспитание благоприятно сказалось в зрелые годы разумного правления Алексея Михайловича (Тишайшего).

«Золотой мальчик» Петр II

В противоположность Алексею Михайловичу детство его правнука Петра II прошло в невежестве и забавах. Мать Петра, София-Шарлотта Брауншвейг-Вольфенбюттельская, умерла через несколько дней после его рождения. Отец, царевич Алексей Петрович, сыном не занимался, по большей части пребывал за границей, а спустя два года был насильственно привезен в Россию и умерщвлен в Петропавловской крепости.

В младенчестве за цесаревичем Петром надзирала няня, гофмейстерша Роо, заранее выбранная матерью, и две малограмотных протеже отца из Немецкой слободы – вдова портного и вдова трактирщика. «Мамки» поили младенца вином, чтобы не хныкал. После гибели сына Петр I прогнал вдов, а Меньшиков по его поручению приставил к внуку императора пажа Екатерины С.А. Маврина и танцмейстера Нормана, бывшего моряка. В семь лет за юного Петра взялся И.А. Зейкин, карпатский русин. Учили царевича морскому делу, истории, географии, математике и латыни.

Однако, мальчику наука шла не впрок. Обладая умом «живым и проницательным», по словам Х.Г. Манштейна, он отличался полным неприятием серьезных занятий. Втянутый в 9-ти летнем возрасте в круг недетских забав Иваном Долгоруковым, царевич Петр увлекся охотой и застольями с обильным возлияниями. "Часы, свободные от верховой езды, охоты, развлечений, проходят в слушании пустых россказней", - писал в донесении резидент английской разведки. Петру II не дано было повзрослеть и остепениться. Он умер от оспы в возрасте 14 лет.

Трудное детство в императорской семье

Но подобной свободы царским детям больше не выпадало. Так, при Павле I режим воспитания в императорской семье был весьма жесткий. В 1800 году Император назначил 55-летнего генерала М.И. Ламсдорфа воспитателем своих детей, Николая и Михаила, предупредив: «Не сделайте из моих сыновей таких повес, как немецкие принцы». И Ламсдорф постарался. Будущего императора Николая I и его брата пороли розгами, щипали, лупили линейкой, били головой об стену. «Граф Ламсдорф сумел внушить нам одно чувство – страх, - писал Николай I спустя годы. – Его строгость с запальчивостью отнимала у нас чувство вины, оставляя досаду за грубое обращение, часто незаслуженное».

Памятуя о несчастливом детстве, император Николай I запретил физические наказания. Средством воспитания стали: ограничение в еде и запрет на встречу с родителями. Маленьких могли поставить в угол. Так, будущий Александр II из-за невыученного стихотворения обедал одним супом, а за «необыкновенную апатию» на уроке истории царственный отец запретил мальчику подходить к нему перед сном.

Но самое суровое детство выпало на долю детей Александра III. «Мне фарфора не нужно. Мне нужны нормальные, здоровые, русские дети», - объявил он, принимая английские обычаи, близкие к аскетизму. Царственные мальчики и девочки спали на волосяных матрасах, кушали на завтрак овсянку и принимали холодные ванны. За воспитанием будущего Николая II, его братьев и сестер следила типичная английская няня Элизабет Франклин.

Детям были привиты строгие правила этикета, послужившие причиной голодных страданий, а цесаревича Николая заставившие пойти на святотатство. Так, на семейных обедах, где было много приглашенных, еду по регламенту подавали сначала Александру III с Императрицей, потом гостям, в последнюю очередь детям. Когда императорская чета заканчивала кушать, тарелки тут же уносили. Великая княгиня Ольга вспоминала, что они с братьями едва успевали проглотить один или два куска. «Мы не могли зайти украдкой в буфет и попросить бутерброд или булку, - вспоминала Ольга. - Такие вещи просто не делались». А Николай, вконец изголодавшись, однажды проглотил начинку крестильного крестика – кусочек пчелиного воска с частицей Животворящего креста.

Щадящий режим цесаревича Алексея

По воспоминаниям Великого князя Александра Михайловича (Сандро), с 7 до 15 лет жизнь мальчиков в императорской семье превращалась в прохождение службы. Каждому юноше присваивалось звание офицера полка и выдавался соответствующий мундир.
В 6 утра – подъем, чтение молитв на коленях и холодная ванна. На завтрак чашка чая и хлеб с маслом. С 8-ми утра уроки фехтования, гимнастики, артиллерии, - в каждом дворце имелась пушка для учебной стрельбы. Далее, до 6-ти вечера с перерывом на обед они изучали Закон Божий, историю, географию, математику, иностранные языки – словом, полный гимназический курс на дому. Кроме этого, мальчиков учили верховой езде и штыковой атаке.

Цесаревич Алексей, единственный сын Николая II, избежал участи дядьев и кузенов, но счастлив оттого не был. Врачи диагностировали гемофилию на второй день жизни младенца, увидев, что пупок продолжает кровоточить. Любой синяк для мальчика превращался в проблему, любой толчок мог привести к внутреннему кровотечению.

Алексей получал классическое образование, но вместо скачек и фехтования он занимался танцами и музыкой. Вместе с тем он был атаманом всех казачьих войск по праву рождения, а в 11 лет получил звание ефрейтора.

Цесаревич был подвижным мальчиком, мечтал ездить на велосипеде, играть в теннис с сестрами, что было категорически запрещено. Учитель французского языка Пьер Жильяр писал в мемуарах, как не уследил за Алексеем, тот упал и стукнулся коленом об угол скамейки. На следующий день цесаревич уже не смог встать. Вся нога опухла и причиняла сильную боль.

Придворный врач давал мальчику 16 лет жизни, но в 13 лет цесаревича настигла смерть от пули красноармейца.

Когда речь заходит о семье Романовых, у многих возникает вопрос,
.

Воспитатели и учителя. Царские дети после семи лет

По достижении 6–7 лет мальчики в царской семье переходили из женских рук в мужские. У сыновей Павла I Николая и Михаила это произошло несколько ранее, когда в 1799 г. воспитательный процесс возглавил генерал М.И. Ламсдорф, но при этом женщины продолжали окружать мальчиков вплоть до 1802 г.

В 1802 г. Николая и Михаила Павловичей усадили за парту. С этого времени их гувернерами и преподавателями стали исключительно мужчины, в основном с эполетами на плечах: генерал-майор Н.И. Ахвердов, полковники К.И. Арсеньев и П.А. Ушаков. С 1805 г. к ним присоединился майор А.П. Алединский, действительный статский советник Н.А. Дивов (с 1811 г. заменен Г.А. Глинкой) и коллежский советник Вольф. С этого времени воспитание великих князей было неразрывно связано с их образованием. Однако попробуем разграничить воспитательный и образовательный процессы.

Главным воспитателем великих князей Николая и Михаила Павловичей стал директор Сухопутного шляхетского корпуса Матвей Иванович Ламсдорф. Это был личный выбор Павла I. И хотя М.И. Ламсдорф состоял свояком республиканца-воспитателя Александра I – Цезаря Лагарпа 196 , он реализовывал совершенно иную педагогическую парадигму, которая имела давние корни и широко внедрялась при Павле I.

Если Екатерина II пыталась на практике реализовать педагогические идеи Ж. – Ж. Руссо, то в основу педагогических методов Ламсдорфа было положено насилие в самых его разнообразных формах.

К. Брюллов. Портрет А.В. Жуковского. 1838 г.

При этом император Павел I и императрица Мария Федоровна прекрасно знали о том, что воспитатель добивается послушания от своих воспитанников методами насилия. Это была изощренная система холодных приказаний, выговоров и наказаний, доходивших до жестокости. М.И. Ламсдорф лично бил мальчиков линейкой, ружейным шомполом, хватал за грудь или воротник и ударял об стену так, что они лишались чувств, или привязывал к ручке кровати, а потом порол розгами. При этом все эти действия фиксировались в специальных журналах 197 .

После убийства Павла I в марте 1801 г. стратегия воспитательного процесса стала полностью определяться вдовствующей императрицей Марией Федоровной. Но для мальчиков фактически ничего не изменилось, их пороли по-прежнему. Молодой император Александр I практически не проявлял интереса к своим подрастающим братьям. Камер-фурьерские журналы зафиксировали только один его визит к младшим братьям на детскую половину Зимнего дворца – 28 октября 1803 г. 198

Как водится, насилие давало очень сомнительные педагогические результаты, калеча характеры. Николай I стал скрытным и довольно замкнутым человеком. Он очень мало кому доверял и именно этим отчасти объясняется его стремление взять под полный контроль управление страной, не доверяя никому. Однако Николай Павлович был умным человеком и к своему детству обращался неоднократно. Тяжелые воспоминания детства этого жесткого человека заставили сделать определенные выводы и совершенно изменить характер воспитания своих детей. Только сам факт приглашения поэта В.А. Жуковского (поэта, а не генерала!!!) ко Двору для составления образовательной программы цесаревича заслуживает самой высокой оценки педагогических талантов императора.

Воспитание цесаревича Александра Николаевича

Воспитание мальчиков в царской семье имело свою специфику. Девочки «уходили» из дома в семьи владетельных особ по всей Европе, а мальчики должны были служить России. По традиции, для них была возможна только одна карьера – карьера русского офицера, поэтому их воспитателями назначались только офицеры. Учителями могли быть и статские специалисты, но воспитателями только военные.

Поскольку воспитанию цесаревича уделялось особое внимание, то и подбор воспитателя к нему велся с особым тщанием. В июле 1824 г. воспитателем шестилетнего великого князя Александра Николаевича назначается капитан Карл Карлович Мердер, «прирожденный педагог, тактичный и внимательный» 199 . Надо отметить, что Николай Павлович тогда еще не был императором и мало кто предполагал, что он им когда-либо будет. Но 30-летний Николай Павлович знал о своих перспективах и считал, что его старший сын рано или поздно станет цесаревичем. Тем не менее выбор К.К. Мердера лично Николаем Павловичем удивил петербургскую публику. Впоследствии все единодушно признали, насколько удачен оказался этот выбор. Редкий случай, когда большинство мемуаристов единодушно сошлись в высокой оценке К.К. Мердера. А.С. Пушкин, который, бывая в Зимнем дворце, знал Мердера, отметил в дневнике: «Мердер умер, – человек добрый и честный, незаменимый» 200 .

К.К. Мердер на протяжении всей своей службы (12 июня 1824 г. – 24 марта 1834 г.) тщательно отслеживал особенности характера цесаревича, стараясь развивать те из них, которые могли бы пригодиться Александру Николаевичу в роли самодержавного владыки. Надо заметить, что Александр II сохранил о своем воспитателе благодарную память, приказав соорудить памятник К.К. Мердеру на Детском острове Александровского парка Царского Села.

К.К. Мердер

Самой лучшей характеристикой полученного Александром II воспитания могут служить слова В.А. Жуковского о генерале Мердере: «В данном им воспитании не было ничего искусственного; вся тайна состояла в благодетельном, тихом, но беспрестанном действии прекрасной души его… Его питомец… слышал один голос правды, видел одно бескорыстие… могла ли душа его не полюбить добра, могла ли в то же время не приобрести и уважение к человечеству столь необходимого во всякой жизни, особливо в жизни близ трона и на троне».

Примечательно, что К.К. Мердер в своей педагогической практике тесно увязывал воспитание и образование цесаревича. Например, в 1829 г. он осуществил проект, названный «кассой благотворения». Смысл заключался в том, что успехи в науках и поведении цесаревича и его двух приятелей оценивались в денежной форме. Но накопленные личные деньги должны были идти не на собственные нужды, а на благотворительность. Два раза в год предполагалось считать собранные деньги и тратить их на какое-либо полезное дело или благотворительность. Николай I одобрил идею, и касса действовала во все время обучения наследника.

Очень сильное влияние на воспитание цесаревича Александра Николаевича, на формирование его характера, оказал отец император Николай I. Железный характер этого человека, его чувство долга, его представление о справедливости во многом были усвоены Александром II. Иногда, решая свои педагогические задачи, Николай Павлович прибегал к весьма оригинальным приемам. По воспоминаниям врача Калинкинской больницы Реймера, в 1835 г. Николай Павлович обратился к нему при обходе: «Я пришлю сюда своего сына, и ты покажи ему самые ужасные примеры сифилитической болезни на мужчинах и женщинах.

И. И. Шарлемань. Детская сыновей Николая I, или Корабельная. 1856 г.

Когда я был молод и еще не женат, мой доктор Крейтон тоже водил меня по военному госпиталю, больные, которых я увидел, произвели во мне такой ужас, что я до самой женитьбы своей не знал женщин» 201 . Цесаревичу в 1835 г. исполнилось 17 лет и отец счел необходимым познакомить сына и с неприглядной изнанкой «любви».

Когда весной 1837 г. цесаревич отправился в путешествие по России, то Николай I постоянно писал сыну, внушая ему те истины, которые, по его мнению, были просто необходимы будущему царю. В одном из писем Николай Павлович писал: «Не любишь ли отныне еще сильнее нашу славную, добрую Родину, нашу матушку Россию. Люби ее нежно; люби с гордостью, что ей принадлежен и родиной называть смеешь, ею править, когда Бог сие определит для ее славы, для ее счастия!» 202 .

Для младших сыновей Николай I подбирал других воспитателей-офицеров. При этом учитывалась будущая «профессия» детей императора. Второй сын Николая I великий князь Константин с детства был определен в моряки. Соответственно и воспитателя ему подобрали из моряков. Им стал адмирал Федор Петрович Литке (с 3 ноября 1832 г.) 203 .

Об отношении к воспитателям своих детей красноречиво говорят строки из завещания Николая I: «п. 16. Завещаю сыновьям моим всегда любить и уважать бывших при их воспитании г-а Кавелина, Литке и Философова и г. Юрьевича, Корфа и Лутковского. Благодарю их искренне за их попечение, заменявшее мой отцовский надзор, отвлеченный делами. Сыну моему предоставляю упрочить их благосостояние, равно как и прочих лиц при воспитании бывших, как у братьев, так и сестер» 204 .

Воспитание детей Александра II

Когда в 1840-х гг. у Александра II и Марии Александровны подряд родилось три мальчика, схема их воспитания была очевидна. Сам Александр II тогда оставался еще молодым человеком, прекрасно помнившим свое взросление. Да и «у руля» продолжал оставаться Николай I, который не собирался «ломать» оправдавшую себя воспитательную схему. Мужчины-офицеры впервые появились в детской летом 1847 г., когда старшим сыновьям цесаревича шел четвертый и третий год. В Зимнем дворце сыновья цесаревича жили на детской половине на первом этаже Зимнего дворца. Трех старших (Николая, Александра и Владимира) утром мыли и одевали няни-англичанки, и они же вечером укладывали их в постель. Но днем все трое поступали под надзор военных воспитателей или, как их называли при Дворе, «гувернеров» 205 .

Весной 1849 г. воспитательницу Скрыпицыну сменил (17 апреля) генерал-майор Николай Васильевич Зиновьев. Это был выбор Николая I, который желал, чтобы его внуки как можно раньше перешли под контроль мужчины-офицера, который должен был придать их воспитанию военизированный характер. Сам Зиновьев считал себя не готовым к должности воспитателя царских внуков, хотя до этого занимал должность директора Пажеского корпуса, поэтому он принял должность воспитателя только де-факто, но де-юре этого звания не носил. Сверх содержания ему определялось жалованье по чину в 1500 руб. в год, помещение в Зимнем и других дворцах, а также придворный экипаж 206 .

Постепенно вокруг Зиновьева начал формироваться круг офицеров-воспитателей, которых он подбирал сам. В августе 1849 г. Зиновьев получил помощника в лице полковника

Григория Федоровича Гогеля. Однако для детей мало что изменилось в их жизни. Тогда, летом в 1849 г., распорядок дня детей в Царском Селе был следующим.

В 7 часов утра дети (Николай – семь лет, Александр – пятый год, Владимир – четвертый год) вставали и, помолясь Богу, шли здороваться к отцу. Потом они играли в парке, где, как правило, встречали Николая I, совершавшего свою обычную утреннюю прогулку. Дети выстраивались перед дедушкой «во фронт», снимали фуражки и получали от него по поцелую.

Н.В. Зиновьев

В 9 часов пробуждалась цесаревна Мария Александровна. Дети шли здороваться к матери. После этого начинались «уроки». Первыми уроками детей стала строевая подготовка (маршировка и ружейные приемы), которой обучал старших мальчиков унтер-офицер Хренов. Этот урок был ежедневным и занимал около часа. После чего дети завтракали. Воспитатели-офицеры дежурили посменно. Первую половину дня, как правило, дежурил Гогель.

В 11 часов цесаревна Мария Александровна отводила детей (из Зубовского флигеля Большого Екатерининского дворца) в Александровский дворец здороваться с бабушкой, императрицей Александрой Федоровной. Потом возобновлялись «уроки». Генерал Зиновьев проводил занятия по артиллерийской стрельбе (2 раза в неделю) или дети занимались гимнастикой на сетке-батуте (два дня в неделю). Остальные дни в это время дети гуляли.

С 12 до 14 часов воспитательница Скрыпицына учила старших мальчиков читать и писать.

В 14 часов мальчики обедали. После обеда вновь гуляли. Во время этих прогулок их обучали началам верховой езды на маленьких лошадях.

Г.Ф. Гогель

В 16 часов дети пили чай. После чаепития дважды в неделю брали уроки танцев и дважды проводились занятия со Скрыпицыной. В другие дни в это время они пускали змея, играли в кегли или катались в лодке по озеру. Если погода была плохой, то мальчики дома играли друг с другом в шашки, в лото или другую игру, очень ими любимую, которая называлась «Храм счастья».

В 19 часов мальчики шли к матери и «проводили у нее целый час». В Китайской комнате Большого Екатерининского дворца Мария Александровна «сидела, окруженная детьми за чайным столом, поучала, наставляла их, хвалила или журила за их поведение, слушала их признания, разъясняла их недоумения и сомнения» 207 . Чай разливала одна из фрейлин, и тут же цесаревич играл в вист со «своими», как называл он адъютантов и вообще состоявших при нем лиц.

В 20 часов после благословения родителей дети отправлялись спать.

Рассматривая это расписание, следует отметить следующее. Во-первых, дети рано ложились (21 час) и рано вставали (в 7 часов), следовательно, на сон отводилось 9-10 часов. Во-вторых, дети весь день были заняты и их ни на минуту не выпускали из поля зрения дежурные воспитатели. В-третьих, военизированные уроки детей начались одновременно с обучением их грамоте и письму. В-четвертых, при самом удачном раскладе дети виделись с родителями не более двух часов в день. И хотя биографы уверяли, что «Мария Александровна сама руководила воспитанием детей», проводя в детской «большую часть своего времени» 208 , это не более чем комплиментарное преувеличение.

Военное образование, когда пятилетнего ребенка приучали к стреляющей пушке, показывали, как сменять караулы и разводить часовых, было довольно рано востребовано. В 1850 г. шестилетний Никса впервые разводил настоящий караул 209 . В сентябре 1850 г., после того как старшему внуку Николая I исполнилось 7 лет, началась его «действительная» военная служба. Следует отметить, что для мальчиков семилетний возраст был рубежным. После дня рождения они окончательно переходили в мужские руки и, кроме этого, происходило еще много сопутствующих изменений:

– в этот день Никсу произвели в первый офицерский чин;

– отделили от братьев и поместили в Собственные комнаты;

– за Никсой был прекращен уход нянь и к нему был приставлен камердинер Костин, который прослужил ему с 1850 по 1865 г. Никса окончательно перешел в руки военных воспитателей;

– в его спальне была поставлена кровать воспитателя полковника Гегеля;

– умываться и одеваться он должен был сам, без прислуги;

– русскую рубашку заменила гусарская куртка;

– на придворных церемониях он стал появляться в качестве офицера 210 .

Когда 26 февраля 1852 г. второму сыну Александра II Александру Александровичу исполнилось 7 лет, с ним произошли аналогичные изменения. Его произвели в чин гвардии прапорщика и корнета. Мальчика переселили в комнаты старшего брата. Койка воспитателя стояла между кроватями мальчиков, и он не оставлял мальчиков ни днем, ни ночью 211 . Примечательно, что практика, когда воспитатели спали в одной комнате со своими воспитанниками, сохранялась вплоть до конца XIX в. Воспитатель обязан был находиться в одной комнате со своим воспитанником до тех пор, пока тот не засыпал. Уходя домой, воспитатель великого князя обязательно оставлял вместо себя одного из камердинеров 212 .

После того как в феврале 1855 г. цесаревич Александр Николаевич стал императором Александром II, положение его

старшего сына изменилось, поскольку мальчик Никса стал цесаревичем Николаем Александровичем. Его отделили не только от младших братьев, но и стали учить по особой программе. При этом военизированный характер и воспитания, и образования по требованию Александра II полностью сохранялся.

Одним из воспитательных новшеств стало появление рядом с цесаревичем молодого боевого офицера, 28-летнего адъютанта князя И.А. Барятинского – Оттона Борисовича Рихтера, что было неслучайно.

О.Б. Рихтер

О своих намерениях и планах относительно наследника Александр II писал в мае 1858 г. «покорителю Кавказа» князю И.А. Барятинскому. В этом письме царь ссылался на генералов В.В. Зиновьева и А.А. Ливена, которые отвечали за весь круг вопросов, связанных с воспитанием цесаревича Николая Александровича. Александр II спрашивал мнение князя И.А. Барятинского о его адъютанте О. Б. Рихтере и сообщал, что он предполагает назначить его «заместителем гувернера при нашем старшем сыне, но прежде, чем мы это решим, желательно узнать Ваше мнение о его характере, чтобы понять, сможет ли он нам подойти. Речь идет о молодом человеке с надежным характером, который был бы другом и советчиком нашему сыну и развивал в нем своими занятиями и общением жажду к обучению. Важен ежедневный контакт с человеком, наиболее близким по возрасту к нашему сыну, из тех, кто его окружает. Вот пока все, что я хотел Вам сказать» 213 . В этом письме Александр II сформулировал основные требования, которые он лично предъявлял к воспитателям наследника-цесаревича.

Видимо, Барятинский дал Рихтеру самые лестные характеристики. Для этого были все основания. О.Б. Рихтер образование получил в Пажеском корпусе, по окончании которого в 1848 г. поступил на службу корнетом аристократического лейб-гвардии Конного полка. В 1853 г. уже как ротмистр Ахтырского гусарского полка принимал участие в Крымской войне, в осаде крепости Силистрия. По окончании войны Рихтера назначили адъютантом к главнокомандующему Отдельным Кавказским корпусом генерал-адъютанту А.И. Барятинскому. В 1856–1858 гг. Рихтер принимал участие в военных действиях против горцев в Большой Чечне, занятии долины реки Мичик, рубке просек и разработке дорог. В 1857 г. его произвели в полковники и назначили в Куринский пехотный полк. В 1858 г. Рихтер принимал участие во взятии Аргунского ущелья, командуя первой штурмовой колонною, за что получил золотое оружие с георгиевским темляком.

Такой послужной список 28-летнего полковника дорогого стоил, и в июле 1858 г. Рихтер прибыл в Петергоф для представления императору и принятия «окончательных решений». Смотрины прошли благополучно, и приказ с назначением состоять при наследнике-цесаревиче Рихтер получил 30 августа 1858 г. 214

В 1859 г. у цесаревича появился персональный воспитатель-опекун - граф С.Г. Строганов. Тогда же для цесаревича был сформирован «Штат Двора Его Императорского Высочества Государя Наследника Цесаревича» 215 . Всего в состав его штата вошло 85 человек. Непосредственно обслуживали цесаревича 36 человек 216 . Кроме этого, по Конюшенному ведомству цесаревича обслуживали еще 49 человек 217 .

Согласно законам Российской империи, «достигший совершеннолетия вступает сам в управление своим имуществом; но с того времени до двадцатипятилетнего возраста при каждом лице Императорского дома, носящем титул Императорского Высочества или Высочества, состоит особый попечитель». Задачи попечителя состояли в том, чтобы давать «советы по всем делам, до имения его касающимся, и утверждает его волю, без чего она никогда не может быть действительною».

Познакомившись с прекрасно образованным юношей, граф Строганов изумился тому, что в цесаревиче он обнаружил «холодное и равнодушное отношение, если не отвращение к военному делу» 218 . Это было совершенно не типично для Романовых, искренне преданных офицерской службе. Такие настроения цесаревича вызвали недовольство Александра II.

Следует отметить, что отношения Александра II со старшим сыном складывались далеко не безоблачно. Современники упоминали, что царь был «строг к своему наследнику, скажу даже, в некоторых случаях, немилосерден…». Есть упоминания, что Александр II испытывал определенную ревность к своему старшему сыну как к преемнику и, возможно, поэтому позволял себе резкие замечания с запрещением выражать свое мнение «молокососу, как он его называл» 219 . Неоднократно Александр II упрекал хрупкого, интеллигентного сына в отсутствии мужественности и, возможно, травма спины цесаревича, полученная на скачках в Царском Селе, была результатом стремления цесаревича показать свою «мужественность».

Молодой цесаревич Николай Александрович, по единодушным отзывам воспитателей и преподавателей, подавал большие надежды. Его интеллектуальные качества были неоспоримы. Однако в апреле 1865 г. цесаревич после тяжелой болезни умер.

Его преемником «по должности» цесаревича стал второй сын императора – великий князь Александр Александрович. Преподаватели, «навалившись» на цесаревича, с удивлением выяснили, что программа его воспитания и обучения была на порядок ниже, чем у его старшего брата. Мемуаристы объясняли этот факт влиянием императрицы Марии Александровны, которая сознательно снижала образовательные стандарты младших сыновей, чтобы они не заслоняли своего блестящего старшего брата, будущего российского императора.

Если это действительно так, то создавала она эти образовательные преимущества весьма и весьма тактично. Дети ее любили. Для них она была в первую очередь мамой, а уже затем императрицей. Такое в царской семье бывало далеко не всегда. Александр III вспоминал впоследствии: «Сколько было разговоров самых разнообразных, задушевных, всегда Мама выслушивала спокойно, давала время все высказать и всегда находила, что ответить, успокоить, побранить, одобрить и всегда с возвышенной христианской точки зрения» 220 .

Второй и третий сын Александра II – великие князья Александр и Владимир росли вместе. Они жили в одной комнате, у них были одни воспитатели, они вместе делали уроки и отвечали преподавателям. Перед сном они совершали обязательные прогулки по Дворцовой набережной. Эту близость братья сохранили на протяжении всей жизни.

У воспитателей, наблюдавших за будущим Александром III и его братом, подчас возникали недоуменные вопросы. В ноябре 1861 г. один из воспитателей с удивлением записал в дневнике: «Я всегда удивлялся, смотря на Александра Александровича, и думаю, как юношу почти в 17 лет могут занимать детские игры, как, например, перекидывание снега лопатой» 221 . А между тем из этого «перекидывания снега» выросла целая традиция, и уже никто не удивлялся, когда Николай II за зиму, «здоровья ради», перекидывал тонны снега. Конечно, представить Николая I с лопатой, разгребающего дорожки в парке, трудно, но для Александра III и Николая II этот образ был уже вполне органичен.

Вызывало удивление воспитателя и несколько инфантильное отношение молодых великих князей к девушкам: «Они почти с ними никогда не говорят, а если случится перемолвить слово, то совершенно так же, как с каким-нибудь товарищем, как с Гришей Гогелем, например, разве что немного покороче, чтобы скорее отделаться» 222 . А между тем впоследствии, после весьма кратковременных юношеских увлечений, Александр III и Владимир Александрович превращаются в самых верных мужей.

Были у молодых людей и редкие экстремальные приключения, воспоминания о которых бережно хранились долгие годы. В июне 1864 г. состоялся пеший «поход» компании великих князей и их ровесников из Царского Села в Гатчину. Все произошло довольно спонтанно, поскольку они вышли в 4 часа пополудни и пришли в Гатчину только вечером, в половине десятого. При этом молодые люди чувствовали себя настолько хорошо, что на следующий день вернулись пешком в Царское Село через Ропшу. Александр III потом всю жизнь хранил в своем рабочем столе альбом с зарисовками сценок этого «похода». Из этого приключения у двух императоров – Александра III и Николая II выросла прочная привычка к длительным пешим прогулкам в хорошем темпе. Эти прогулки позволяли отключиться от бесконечной рутинной работы, которая занимала все время самодержцев.

Следует отметить, что до 17–18 лет воспитатели сохраняли жесткий контроль за всеми сторонами жизни великих князей, единолично определяя уровень их личной свободы. Поскольку эта практика соблюдалась с детства, то великие князья беспрекословно слушались воспитателей, став почти взрослыми. Например, в 1862 г., когда Александру было уже 17 лет, воспитатель потребовал от молодых людей очистить учебные комнаты в Зимнем дворце от «разного хламу», который там неизбежно набирался: «Сперва я очистил от всех этих вещей комнату Владимира Александровича, который добровольно подался на это требование, но Александр Александрович ослушался, и я должен был настоятельно потребовать от него исполнения заведенного порядка» 223 .

Конечно, столь жесткий контроль со стороны воспитателей не вызывал восторга у великих князей. Они подчинялись, но осадок несправедливости происходившего у них сохранялся на долгие годы. Следует признать, что в отношении родителей к детям присутствовал элемент здорового прагматизма, учитывавший их будущее положение в родовой иерархии Романовых. Эта некоторая отчужденность во взаимоотношениях с родителями тяжело переживалась детьми, спустя много лет, в 1878 г. великий князь Владимир Александрович рассказывал окружающим о «равнодушии своих родителей» к ним и без всякого уважения говорил о своих воспитателях 224 . Присутствовавший при этом великий князь цесаревич Александр Александрович соглашался с ним, называя свое детство «отвратительным воспоминанием» 225 .

Наличие негативных детских впечатлений подтверждает и граф С.Д. Шереметев, который был одним из адъютантов цесаревича Александра Александровича. Он пишет, что ему не раз приходилось слышать от великого князя Александра Александровича упоминания о том, что «почти не было у него хороших воспоминаний отрочества….Пребывание в Зимнем дворце для него всегда было мрачное время, и он даже раздражался вспоминать о нем. Счастливое время для него началось с переездом из Зимнего дворца в Аничков….Почему он не любил вспоминать про свое детство и почему он раздражался, говоря об этом времени, – не знаю» 226 .

Видимо, детские воспоминания действительно для Александра и Владимира не доставляли радости. Наблюдая за взрослением своих младших братьев, разница в возрасте с которыми доходила до 15 лет, они констатировали, что детство братьев счастливее их собственного 227 .

Детство Николая II

У Александра III и императрицы Марии Федоровны родилось пятеро детей. Первый ребенок, будущий Николай II, родился в мае 1868 г., когда отцу было 23 года, а матери 20 лет. Естественно, «по образцу прошлых лет» воспитательную стратегию внуков определял Александр II. Ранний возраст для внуков Александра II проходил по отработанной схеме: русские кормилицы в кокошниках, няни-англичанки, короткие платьица и женское окружение. Когда цесаревич подрос, родители поставили задачу перед воспитателями сформировать из великих князей «нормальных», не забалованных детей. В мемуарах часто приводятся слова Александра III: «Повторяю, что мне фарфора не нужно. Мне нужны нормальные, здоровые, русские дети».

Главным воспитателем к Николаю в 1877 г. назначается генерал Григорий Григорьевич Данилович. В этой должности он состоял до 1891 г., то есть 14 лет. Это было решение Александра II.

Впоследствии, после гибели империи, многие из современников, анализируя особенности сложного характера Николая II, предъявили «счета» Г.Г. Даниловичу. Некоторые из мемуаристов упоминали, что воспитательные методы Даниловича «изломали» характер Николая II, сделав его скрытным и замкнутым. Предъявляли претензии и к Александру III, который не сумел передать детям свою харизму власти: «Их слишком настойчиво учили быть «прежде всего людьми» и слишком мало подготовляли к их трудной сверхчеловеческой роли» 228 .

Рассуждая на эту тему, следует иметь в виду, что Данилович был профессиональным военным педагогом. Свою педагогическую карьеру он начал в Дворянском полку, а затем служил под началом талантливого руководителя военно-учебных заведений Я.И. Ростовцева. Данилович принимал участие в реформе военно-учебных заведений в 1860-х гг., многие годы возглавлял аристократический Второй кадетский корпус. Это был опытный военный педагог, соответствующий уровню требований своего времени.

Классная комната вел. кн. Николая и Георгия Александровичей в Гатчинском дворце

Трое сыновей Александра III не были забалованными детьми. Родители держали их «в руках». Каждый и по-разному. Отец охотно разделял детские забавы не только своих детей, но и их ровесников. Сохранилось несколько фотографий Александра III с клюшкой в руках на катке у Аничкового дворца, рядом со своими подросшими сыновьями. Императрица Мария Федоровна строила свои отношения с детьми по-иному. Это были отношения, не выходящие за рамки дворцового этикета. Естественно, отношение царственных родителей к своим детям обсуждалось в свете. Многие сходились в том, что любимым сыном Александра III был младший Михаил, что Георгий – самый талантливый и способный, что старший сын Николай довольно бесцветен как личность. Досужим разговорам не было конца…

Доставалось и императрице Марии Федоровне. Например, генеральша Богданович в своем дневнике, со ссылкой на камердинера Николая II, писала, что «детей своих Мария Федоровна совсем не любит. Она детей никогда не ласкала. Покойный Александр III был гораздо нежнее с детьми, чем мать. Несмотря на свою суровость, бывало, царь обнимет сыновей, но мать никогда. Иногда, совсем неожиданно, царь заходил в спальню детей, но мать, как заведенные часы, заходила аккуратно в один и тот же час, так же, как в одно и то же время дети являлись к ней – поздороваться утром, поблагодарить после завтрака и обеда и проч. Радциг говорит, что он был полным хозяином в спальне наследника, никакого контроля за ним не было» 229 .

Вмешивалась в воспитательный процесс и ближайшая родня. Мальчишки оставались мальчишками и, естественно, шалили. По рассказам мемуариста, однажды на вокзале, во время торжественных проводов Александра III, его сыновья страшно расшалились, бегая между ногами сановной публики. Видимо, они совершенно не реагировали на замечания, и выведенный из терпения младший брат царя, великий князь Владимир Александрович, схватил будущего Николая II за уши и публично выдрал его, говоря: «Я тебе говорю – перестань шалить» 230 .

Но наряду со многочисленными воспитателями «по должности» рядом с цесаревичем Николаем оказался редкий человек, который являлся воспитателем по призванию. Это был его преподаватель английского языка Карл Иосифович Хис. Он появился рядом с цесаревичем, когда тому исполнилось 10 лет. Благодаря Хису все дети Александра III получили прекрасную физическую подготовку. Генерал Н.А. Епанчин писал об этом в мемуарах: «Физическое развитие наладилось случайно. Дело в том, что для занятий по английскому языку был приглашен мистер Хис….Именно Хис обратил внимание на недостаточность физических упражнений цесаревича и занимался этим делом и, между прочим, закаливанием цесаревича, в чем достиг превосходных результатов». Говоря о результатах этого воспитания, Н.А. Епанчин подчеркивал, что царь «был очень вынослив в физическом смысле, не боялся сквозного ветра, не был подвержен простуде и обладал прекрасным здоровьем» 231 .

Об этом же упоминают и другие мемуаристы. А.П. Извольский писал, что «действительным руководителем его занятий был англичанин Хетс, занимавший место частного учителя в Императорской семье… особенную склонность он чувствовал к спорту и затратил много труда, чтобы воспитать в своих учениках любовь ко всем видам спорта. Ему Николай II обязан совершенным знанием английского языка и увлечением спортом» 232 . Негативно относившийся к царю кадет и масон В.П. Обнинский также счел необходимым упомянуть об этом – «англичанин Mr. Heath, «Карл Осипович» как его обыкновенно называли… прекрасный художник и спортсмен… В юношеские годы первое место занял спорт всех видов, и царские сыновья хорошо скакали, стреляли, ловили лососей… подвижность и любовь к спорту отличали всех детей Александра III» 233 .

Видимо, не без влияния Хиса в 1879 г. будущий император писал отцу: «Я не умею еще плавать, но скоро научусь» 234 . После переезда семьи в марте 1881 г. в Гатчинский дворец, в одной из его комнат, для подрастающих наследников оборудовали гимнастическую комнату, в которой были установлены турник и параллельные брусья 235 .

Вперёд>>

Где наши дети могут получить хорошее, качественное образование? Как вырастить детей верующими людьми? Из чего складывается пресловутое и трудноуловимое «всестороннее развитие личности»? Не мы первые в истории человечества столкнулись с этими проблемами. И до нас жили на земле родители, которые вполне успешно решали те же самые вопросы.

В биографиях и особенно в автобиографиях интересных, выдающихся людей мы можем увидеть, как из маленького ребенка постепенно вырастает та самая «всесторонне развитая личность». Можем увидеть, как из крошечных лоскутков, из случайных обстоятельств и целенаправленных педагогических усилий образовывается человек.

Конечно, это воспоминания только об одном ребенке из этой семьи. К тому же далеко не все мы сможем увидеть - ведь не все можно отследить и зафиксировать, даже когда поставлена такая задача. Не все сможем применить к воспитанию и обучению собственных детей. Но сделать для себя какие-то выводы, конечно, нам ничто не мешает. В любом случае эта история - реальный опыт живых людей.

Итак, жил-был в дореволюционном Киеве священник Николай Михайлович Боголюбов (1872-1934) . Настоятель храма при Киевском императорском университете святого Владимира; преподаватель Закона Божия, географии, русского языка, дидактики; философ. В будущем - исповедник, который несколько лет провел в советских тюрьмах. Участник Поместного Собора Русской Православной Церкви. Ученик архиепископа, потом митрополита Антония (Храповицкого). Владыка Антоний даже подарил отцу Николаю свой «докторский» крест - знак отличия доктора богословия.

Когда отец семейства начал преподавать в университете, ему выделили трехкомнатную квартиру. После революции семья Боголюбовых жила в сельском доме. А потом поп-лишенец скитался со своей семьей по чужим углам, без определенного места жительства. В таких бытовых условиях и росли будущие академики.

Вера ученых

Что ученые часто бывают людьми верующими и церковными - конечно, не удивительно . Но то, что отцу Николаю Боголюбову удалось передать свою веру детям, передать так, что на всю жизнь осталась, - это кажется подвигом и чудом.

Из воспоминаний Алексея Николаевича Боголюбова мы узнаем, что дети-Боголюбовы уже в детстве увлекались изучением священной истории. Ходили с родителями в храм. Были вполне погружены в православную культуру - например, на Рождество будущие академики «христославили» .

Как именно отец Николай учил своих сыновей вере? Сразу скажем очевидное: он сам был не только священником, не только богословом - но и глубоко верующим человеком. То есть главный воспитатель и учитель будущих академиков сам был поистине христианином.

А еще отец Николай не только сам служил в храме, но брал с собой своих детей. Например, возьмет сыновей за руки и идет с ними пешком, через поле, в храм. И по дороге разговаривает с ними.

Дети прислуживали отцу-священнику во время богослужений. А еще папа знакомил сыновей с теми епископами, с которыми общался сам, которым сослужил . Как именно проходили эти встречи, трудно сказать, Алексей Николаевич не подробно осветил эти темы. Но в своих воспоминаниях он рассказал о том, что память об этих встречах, память о таких богослужениях сохранилась у сыновей отца Николая навсегда.

Пример отца

Дети видели, что их папа работает, что работать - интересно, работать - важно

Отец Николай был человеком занятым: и служение священника, и преподавание, и научная работа. Но он старался проводить больше времени с детьми - например, много работал дома. Работа у него была непростая, требующая вроде бы уединения - например, работа над докторской диссертацией. Но отец Николай устроил себе рабочее место у себя в квартире, в углу общей залы-столовой.

Он работал - и дети видели, что их папа работает. Дети видели, что работа, научная работа - есть, работать - интересно, работать - важно.

Вот как пишет об этом сын отца Николая Алексей:

«Интересы сыновей развивались под непосредственным влиянием знаний отца. Они видят, что отец читает английскую книгу. “Папа, ты все понимаешь?” - “Да!” Значит, и им надо все понимать, и интерес к языкам растет сам собой. Затем возникает интерес к сочинительству. Папа сидит и пишет книгу (он работал над своей докторской диссертацией…). Оба сына, старшему было тогда около семи, тоже решили писать книги: они сшили себе по маленькой тетрадочке и примостились в разных углах отцовского кабинета» .

Именно устремленность родителей к образованию - образованию в самом широком смысле - порождает эту самую устремленность и у детей. В такой ситуации яблочко от яблоньки наверняка недалеко упадет.

Начальное образование

Отец Николай Боголюбов планировал отдать детей в 1-ю Александровскую классическую гимназию. Но при этом «подготовкой к школе» и первоначальным образованием родители занимались с детьми сами, дома.

Алексей Николаевич пишет об этом так:

«Занимались с ними родители: отец учил сыновей немецкому, французскому, несколько позже английскому языку. Он развивал в них любовь к языкам, готовил их к вхождению в иной мир, сперва незнакомый. Он же учил всем предметам, включая чистописание. Позже он сам готовил сыновей к поступлению в гимназию… Мать… учила сыновей нотной грамоте и игре на рояле…» .

Если педагогическая деятельность отца в отношении своих детей оказалась весьма успешной, то матери «не хватало строгости» доучить сыновей до конца.

Родители целенаправленно, осознанно, организованно открывали своим детям мир познания

Так родители целенаправленно, осознанно, организованно открывали своим детям мир науки, мир познания. Так образование само по себе становилось для детей интересной и значимой вещью в жизни. Потому что их в родном доме учили родные и любимые родители.

Но отец Николай вовсе не противопоставлял домашнее обучение школьному. Когда старшему сыну Николаю исполнилось 8 лет, отец Николай отдал его в подготовительный класс гимназии. Через год девятилетний Николай - его звали в семье Котей - перешел в первый класс (примерно пятый класс нынешней средней школы), а восьмилетний Алексей поступил в подготовительный.

Основное среднее образование

Когда Николай закончил второй класс гимназии (Алексей, соответственно, первый), протоиерей Николай Боголюбов с семьей вынужден был уехать из Киева - от уличных обстрелов, «голода, холода… от самодуров, которыми была так богата народная власть». Теперь преподаватель университета продолжил служение на приходе в далеком селе. В этом селе была школа-семилетка, где преподавали энтузиасты-самоучки. «Учитывая уровень знаний, братьев Боголюбовых приняли в шестой и седьмой классы школы. Было это осенью 1920 года», - вспоминает Алексей Николаевич. Алексею, которого приняли в шестой класс сельской школы, было 10 лет, Николаю-семикласснику - 11.

Вот как Алексей Николаевич пишет об этой школе, вспоминая брата Николая:

«В том, что он стал ученым, была, конечно, немалая заслуга этой сельской школы. Кстати, удостоверение об окончании семилетки было единственным документом об образовании, полученным им на протяжении всей его жизни».

Неорганизованность сельской школы времен гражданской войны оказалась, как это ни странно, большим плюсом в деле образования детей. Похоже, основной задачей учителей было просто сохранить образование детей в это тяжелое для всей земли нашей время, и делали они это как могли, но явно на совесть. Обучение здесь было настолько несистематизированным, что старший сын отца Николая после окончания седьмого класса… снова пошел в седьмой класс этой же школы. Чтобы еще немного поучиться. И это - «по совету отца».

Сельский труд снова стал поводом для общения с детьми, еще одной формой их воспитания

В это голодное время служение приходского священника отец Николай совмещал с тяжелым сельскохозяйственным трудом, чтобы как-то прокормить семью. Но сам этот труд снова стал поводом для общения с детьми, еще одной формой их воспитания и обучения. На этот раз обучения труду: например,

отец «учил сыновей молотить хлеб цепами. Эту операцию и проводили отец с сыновьями втроем, двигаясь по кругу…» - вспоминает Алексей Николаевич.

Дети ухаживали за скотиной, за огородом. И все это - вместе с родителями.

Хотя дети учились в школе, отец Николай занимался с ними и дома. Это было организованное, систематическое домашнее обучение:

«Несмотря на трудности и отсутствие учебников, он продолжал заниматься с сыновьями языками. Он познакомил их с латинским и греческим языками и продолжал заниматься с ними французским», - вспоминает Алексей Николаевич.

Спустя много лет старший сын Котя, уже известный ученый, трудился на благо науки и страны в закрытом Арзамасе-16. Один из коллег заглянул как-то к поповскому сыну, когда тот слушал радио на каком-то неведомом языке. Оказалось - на иврите. В годы гражданской войны, в голоде, в болезнях и трудах отец Николай действительно помог детям освоить древние языки. Так выросли не просто ученые-специалисты, а еще и эрудиты, полиглоты, те самые «всесторонне образованные люди». Люди великой культуры.

Заметим: так же, как и отец Артоболевских, отец Боголюбовых занимался с детьми дома «параллельно» школьному обучению. И отец Артоболевский, и отец Боголюбов не помогали детям делать школьные задания - они сами были «учителями» и «руководителями» образования своих детей.

Становление математика

Каким был в общем и целом подход к образованию детей в этой семье, каким было соотношение школьного и семейного обучения, хорошо иллюстрирует изучение математики будущим математическим гением - старшим сыном Боголюбовых.

В подготовительном классе гимназии (уровень начальной школы) уникальные способности будущего великого математика и физика-теоретика Н.Н. Боголюбова не только никак не проявились, но даже «были некоторые нелады с арифметикой, и однажды учитель сказал ему: “Из тебя, Коля, математика не будет!”». Такая вот ремарка - утешение каждому родителю, бьющемуся над «неуспевающими» детьми.

Затем, в сельской семилетке, босой и голодный 11-летний Н.Н. Боголюбов последовал примеру и совету преподавателя-самоучки, юриста: просто решил все задачи «из знаменитого задачника Малинина-Буренина». Затем «Котя выпросил» у преподавателя алгебры «задачник по алгебре Шапошникова и Вальтера и перерешал все задачи. Это было вторым этапом», - рассказывает Алексей Николаевич.

Таким образом, в основании увлечения Николаем Боголюбовым математикой лежала самостоятельная работа ребенка, школа в этом случае служила поддержкой для этой самостоятельной работы, для работы и увлечения этого конкретного ребенка. Очень и очень важная вещь. Этот момент прослеживается в большинстве исследованных биографий великих ученых, выдающихся людей: не особенные спецшколы, не многоэтажные программы, не количество часов в сетке расписания и уж тем более не навороченные электронные гаджеты позволяют ребенку заинтересоваться предметом, увлечься им, разобраться, открыть для себя красоту труда, красоту науки, любовь к познанию, жажду образования…

А на следующем этапе в изучении математики будущим великим математиком важную роль снова играет отец-священник. А.Н. Боголюбов пишет:

«По-видимому, первым заметил необычайный талант Николая отец… Отец решил заниматься с ним математическим анализом, которым когда-то интересовался сам. Начинался 1922 год, и Николаю было уже 12 лет. Отец достал у кого-то два учебника Гренвилля по дифференциальному и интегральному исчислению. Несмотря на то, что он сам серьезно никогда не занимался математикой, теперь, не имея ничего по своей специальности, он решил и сам изучать анализ… Он начал изучать Гренвилля и одновременно пробовал растолковывать Николаю основы математического анализа. Вскоре оказалось, что ученик быстро перегнал учителя».

Отец Николай не был математиком. Но он все равно стал учить сына - просто потому, что батюшка был по-настоящему внимателен к своему сыну. И по-настоящему стремился помочь ребенку, что называется, «раскрыть свой потенциал». Отец-учитель здесь даже не учит - а вместе с ребенком осваивает новый и очень непростой предмет.

Отец-учитель вместе с ребенком осваивает новый и очень непростой предмет - а это требует еще и смирения

А ведь учить ребенка тому предмету, который не знаешь сам, - это не только трудно. Это требует еще и смирения. В этой ситуации отец Николай позволяет ученику - своему сыну - увидеть собственное неумение. Но ведь одновременно отец Николай показал сыну и свое стремление к образованию.

Мы вот сетуем, что у нас времени нет, что учебники плохие, что денег нет на репетиторов. А отец Николай служил в сельском храме, сам молол муку, чтобы прокормить жену и детей. Голод, нужда: дети босые и раздетые - в школу ходить было буквально не в чем, обувь одна на двоих сыновей, и та - женская… И отец семейства находит время заниматься с ребенком математикой. Интегральным исчислением…

А потом появилась возможность вернуться в Киев. Так Боголюбовы снова оказались в родном городе. Как священник, отец Николай уже не мог преподавать в университете (хотя ему предлагали с условием сложить с себя сан). Но отношения с преподавателями вуза сохранились. И пользуясь этим, отец Николай Боголюбов повел своего Котю в университет. А здесь собрался цвет российской науки. Те, кого не расстреляли, те, кто не смог или не захотел эмигрировать, предпочли более спокойный Киев кровавому Петрограду. Поэтому отцу Николаю удалось познакомить сына с академиком Д.А. Граве, крупным представителем петербургской математической школы, оказавшимся на тот момент в городе.

Священник думал, что его мальчик-подросток вполне подготовлен к поступлению в институт. Ведь к 13 годам Котя «проработал ряд учебников на русском, английском и французском языках, проштудировал пятитомный трактат О.Д. Хвольсона по физике». Между прочим, здесь откликнулись отцовские занятия языками.

Но мальчик не поступил в институт. Оказалось, что Котя уже имел знания не ниже выпускника математического факультета университета. И Д.А. Граве сказал священнику Николаю Боголюбову, что «посещать лекции в каком-либо высшем учебном заведении Николаю уже не было смысла, работать с ним нужно индивидуально». В 15-летнем возрасте мальчик защитил аспирантскую работу - то, что ныне называется кандидатской. В апреле 1930 года общее собрание физико-математического отделения ВУАН присудило Николаю Николаевичу Боголюбову ученую степень доктора математических наук.

Образовательное пространство

Конечно, Николай Николаевич Боголюбов - гений. Но ведь этот гений должен был раскрыться, проявиться, вырасти. К тому же в этой семье выросло еще два крупных ученых. Так что речь идет не о феномене Николая Боголюбова - но о феномене семьи Боголюбовых. И раз уж у нас есть возможность увидеть «образовательную траекторию» только старшего сына, посмотрим, что же она из себя представляет.

В основании здесь - образовательное пространство семьи , в которой растет ребенок. Где культура, книжная культура, научная культура - фон жизни, органичная часть жизни дома.

В основании здесь также пример родителей. Пример, скажем так, активный. А еще в основании - сформированная привязанность к родителям. И еще такая банальная вещь: здесь большое количество времени дети проводят с родителями.

То есть количество времени, которое дети проводят в этом самом образовательном пространстве, с этими родителями, в этой атмосфере. Так это пространство, этот пример смогли реально повлиять на детей.

Отец занимается с детьми - и так задает тон всему образованию ребенка. Задает отношение к учебе и работе

А помимо этой трудноуловимой, но такой важной атмосферы есть еще и вполне конкретная вещь: сознательная работа родителей. Когда родитель воспринимает самого себя как учителя. Ведь с этого начинается и восприятие ребенком своих родителей в роли учителей. Мы видим, как занятой отец семейства садится с маленьким ребенком за парту и аккуратно, систематически занимается с ним. А потом мы видим, как этим же самым занимается еще более загруженный и при этом буквально нищий отец. Он занимается с детьми - и так задает тон всему образованию ребенка, где бы и как этот ребенок ни учился еще. Задает отношение к учебе и к работе.

Несомненно, именно это отношение оказалось важнее тех предметов, которыми отец Николай занимался с детьми. Хотя и предметы оказались важны, и знания важны. Но все же важнее - отношение. Именно этого и не хватает тем детям, которые заканчивают дорогостоящие гимназии, круглосуточно занимаются с репетиторами - и на выходе гора рождает крошечную мышку: ничего из себя не представляющего, равнодушного, бескультурного и непристроенного, без-образного молодого человека…

Где учился будущий академик Боголюбов? В гимназии два-три года. Еще пару лет в сельской школе. Потом тоже были какие-то курсы. Занятия у частных учителей, иногда у прекрасных учителей. То здесь, то там, то с учебниками, то без них. Здесь не было исключительно домашнего образования, и не было культа домашнего образования. Но дом в этой семье был местом образования детей.

Образование начиналось именно дома. Всегда домашнее образование сопровождало обучение в учебных заведениях. Не только отец был учителем своих детей. Но среди учителей на каждом этапе образования и отец был учителем тоже.

Но в этом образовании детей Боголюбовых самая важная роль отца даже не в том, что он учил своих детей, не в том, что он садился с ними за парту. А в том, что он направлял это образование. В том, что он соединял воедино все разрозненные кусочки образования своих детей. Выстраивал все элементы обучения-воспитания-образования. С любовью и вниманием он вел каждого своего ребенка по той самой «индивидуальной образовательной траектории» к той самой «реализации творческих способностей». Отец внимательно и чутко руководил самообразованием своих детей, создавал условия для непрерывного самообразования ребенка, поддерживал в детях стремление к образованию. В самых тяжелых условиях…

Вот такая история. История семьи. История культуры отношения к детям. Отношения к образованию. Отношения, которое принесло свой плод. Отношения, которому мы можем не только подивиться, но и поучиться.

«Смысл брака в том, чтобы приносить радость. Подразумевается, что супружеская жизнь - жизнь самая счастливая, полная, чистая, БОГАТАЯ. Это установление Господа о совершенстве.»

По вине тех, кто поженился, появляются дети. «Дети - это апостолы Бога, которых день за днем Он посылает нам, чтобы говорить о любви, мире, надежде» «Родители должны быть такими, какими они хотят видеть своих детей примером своей жизни.»

Из дневника Александры Федоровны Романовой, святой императрицы.

З арисовки детских воспоминаний св. царя Николая Александровича Романова.

К воспитанию детей относились очень серьезно.

Детские - без украшений, исключение составляли только иконы в богатых окладах, и вряд ли это можно было назвать украшением. Жесткие кровати, порядок в комнатах, который наводился исключительно самими детьми. Строгий распорядок дня. Дети все умели самостоятельно делать по дому и обслуживать себя. Учителя и воспитатели подбирались с особой щепетильностью. В основе воспитания лежали заповеди и их исполнение. Каждый день дети перед сном вызывались на «ковер» в кабинет к отцу. Они должны были каждый без утайки выложить все хорошее и плохое, что случилось за прошедший день и дать оценку своим поступкам. Милосердие и сострадание впитывалось с молоком матери. Участие в благотворительности, посещение больниц, изготовление подарков для малоимущих своими руками, все это было необходимым условием воспитания личности каждого из детей.

Летом семья императора Александра III переезжала на полтора месяца в Петергоф, чтобы провести жаркое время года на берегу Финского залива. Детям разрешалось брать с собой домашних животных. Кого только не было в специальном вагоне: кролики, собаки, кошки. Даже любимая корова! «Дети должны любить и заботиться о братьях меньших, чтобы вырасти великодушными и сострадательными людьми» - говорила императрица Мария.

Но, хотя Александр III и Мария Федоровна и воспитывали детей в рамках строгого придворного этикета и, тем не менее, оставаясь с детьми наедине, сбрасывали с себя обычную маску строгости и превращались в озорников. Однажды на отдыхе у родственников в Великобритании Мария Федоровна, нарядившись в большую модную шляпу, украшенную ярко-красными вишенками, вместе с детьми отправилась в зоопарк. Там императрица остановилась у клетки с шимпанзе и стала ее разглядывать, чем вызвала ответный интерес с ее стороны. Вдруг обезьяна протянула лапу и вцепилась в шляпу, пытаясь ее стащить с головы царицы. Но Мария Федоровна дала ей отпор. Дело завершилось «ничьей» - во время потасовки шляпа благополучно, отлетев в сторону, спикировала на голову прохожему.

Императрицу - Мать Марию Федоровну считали идеальной матерью - муж, родственники, все окружение постоянно восхищались ее материнскими качествами и умением найти общий язык с детьми. Строительство ледяных горок и снежных крепостей, катание на коньках зимой, на лодках летом, рыбалка, сбор грибов и ягод, печеная картошка на костре и спортивные игры - все это Мария Федоровна не только позволяла своим детям, но и сама инициировала участие в подобных мероприятиях. А на одну из важных встреч, Мария Федоровна явилась с …синяком под глазом, который она даже не припудрила: «Не обращайте внимание, господа. Я только что с катка. Катались с детьми. Неудачно упала!»

Император каждый день пару часов проводил с детьми на прогулке. Он мог строить крепости и играть в войну, бегая с игрушечным пистолетом. Дети всегда с радостным возбуждением ожидали, когда же часы на башне Гатчинского дворца пробьют три раза и Папа возьмет их с собой на прогулку одних без родственников и придворных. Особенно важным казалось для детей подчеркнуть: " Только мы трое (двое или четверо) и больше никто!» Самая незатейливая прогулка или пикник с детьми превращались в необыкновенное событие. Если дети с отцом оказывались в гатчинском лесу, отец учил их, как расчищать дорожки, срубить засохшее дерево, развести костер, печь картошку и яблоки. Александр III умел читать следы животных и делать много других интересных вещей, чем вызывал восторг и любовь своих детей. У каждого из детей у него была своя маленькая тайна, которую не знали остальные. Так, у Папа с Никки была своя "Собачья история";, которую они писали совместно. Великая Княгиня Ольга Александровна вспоминала: Александр III обычно рано вставал в 7 часов. Весь дом еще спал. Умывался холодной водой, натягивал на себя незатейливые одежды, сам варил себе кофе и насыпал в тарелку сушки. После чашки утреннего кофе он садился к письменному столу работать. Когда просыпалась Мария Федоровна, она шла завтракать к супругу. Завтрак тоже был очень простым: яйца, черный хлеб или что-то в этом роде. Это были минуты задушевного покоя и доверительной беседы. Их покой никто не смел нарушить, исключение было для маленькой княжны Ольги, любимицы отца. Она заползала на колени к отцу и, по воспоминаниям самой княжны,;помогала Папа править страной" Как и в большинстве православных семей, главными праздниками в императорском семействе были Рождество и Пасха.

Задолго до кануна Рождества в Гатчинском дворце начиналась суета и загадочные приготовления. Подарки заготавливались тысячами. Кроме членов семьи, родни, одаривались все домашние обитатели; слуги, конюхи, кучера, садовники, учителя и воспитатели детей, солдаты и офицеры полков охраны, кухонные служители. К каждому из подарков прикреплялась поздравительная карточка с собственноручной подписью императора и императрицы. Карманных денег царские дети никогда не имели, подарки близким они делали сами. К сочельнику все приготовления завершались, и во дворце наступала тишина. Дети стояли у окна и высматривали первую рождественскую звезду. После вечерней службы начинался семейный ужин, но детям было не до еды. Все внимание их было приковано к дверям парадного зала, у которого стояли на часах казаки. Все ждали сигнала: император должен был позвонить в колокольчик. Сигнал. И тут, забыв про этикет и всякую чинность, все бросались к дверям банкетного зала. Двери распахивались и все оказывались в волшебном царстве. Весь зал был уставлен рождественскими елками, СВЕРКАЮЩИМИ РАЗНОЦВЕТНЫМИ СВЕЧАМИ И УВЕШАННЫМИ ПОЗОЛОЧЕННЫМИ И ПОСЕРЕБРЕННЫМИ ФРУКТАМИ И ЕЛОЧНЫМИ УКРАШЕНИЯМИ. Шесть елок предназначалось для императорской семьи и гораздо больше - для родственников и придворного штата. Возле каждой елки стоял маленький столик, покрытый белой скатертью и заваленный подарками. В этот день веселье в банкетном зале, чай, и пение песен продолжались почти до полуночи. Три дня спустя полагалось разбирать, и это тоже был особый ритуал, в котором принимали участие царские дети.

Вторым главным праздником в году была Пасха.

Пасхальных дней царские дети ожидали с особым чувством. В Великий пост семья императора воздерживалась не только от скоромной пищи - мяса, сливочного масла, сыра и молока, но и от всяческих развлечений. Ни устраивались ни балы, ни званые вечера, ни концерты. Даже уроки танцев у маленькой княгини Ольги на время поста прекращались.

В Великую субботу семейство не ложилось спать, а оставалось на ногах и готовилось к торжественной пасхальной заутрене. Все наряжались в парадные одежды в русском стиле, даже маленькие великие княжны облачались в парчовые сарафаны и расшитые жемчугом кокошники. Церковная служба длилась три с лишним часа, но никто не чувствовал усталости. У всех, кто стоял в храме в руках были зажженные свечи. Царь с царицей и дети с благоговением ожидали возгласа «Христос Воскресе!», который подхватывали императорские хоры.

После окончания службы по пути домой христосовались со слугами, дворецкими, солдатами охраны и всеми, кто попадался по пути, - это было незыблемой традицией. Подарками из рук императора и императрицы были художественно исполненные сувенирные яйца из фарфора, яшмы и малахита.

Александр III и императрица Мария Федоровна всегда принимали совместные решения и не только в семейных делах. Они очень внимательно с большим уважением относились к вкусам друг друга. Если уж Александр III любил квас, значит, питье кваса превращалась в традицию императорского дома.

Вместе всегда и во всем.

Возможно, поэтому дети Александра III сами стали хорошими родителями, что с ранних лет прониклись духом родительского дома.